Огромный бриллиант
Шрифт:
— О, Боже, я чувствую то же самое, — говорит она и наклоняется ниже, приподнимаясь попкой выше, предлагая больше.
Она все, что я хочу. Всю. И я трахаю ее до тех пор, пока она не кончает, захлебываясь безумным криком. Мышцы натягиваются, в глазах туман, и мой собственный оргазм берет в плен тело, заливая ярким горячим удовольствием.
Я падаю на кровать, Шарлотта падает рядом. Она кладет голову на сгиб моей руки, а сама она такая горячая, потная и обнаженная. Рассеянно я глажу пальцами ее по волосам,
— Это было потрясающе, — бормочет она, — думаю, это был наш лучший раз. Я бы наградила тебя золотой звездой за выдающиеся достижения в области оргазма. Или даже поставила памятник.
— Я хотел бы поблагодарить Академию… — начинаю я передразнивать ее.
Она шлепает меня по груди.
— Так ты притворялся? Хорошо, потому что я тоже, — говорит она раздраженно.
В одно мгновение я уже на коленях и прижимаю ее к кровати.
— Нет, ты не притворялась.
В ее глазах насмешка.
— Да. Да, именно это я и делала.
— Нет. Но благодаря этому заявлению ты еще раз покажешь мне, какое удовольствие получаешь, когда я трахаю тебя, — и в ту же секунду поднимаю ее запястья над головой, другой рукой нащупывая на полу ее платье. Выдергиваю ленту из петель пояса и связываю ей запястья, а затем обматываю вокруг стойки кровати. Ее глаза неотрывно следят за моими руками, пока я затягиваю розовую ткань. — Красотка в розовом, — бормочу я, пробегая пальцем по ее губам.
Я нахожу другой презерватив и раскатываю по члену. Да, снова чертовски твердому. А как иначе? Она привязана к моей кровати, все еще влажная от двух предыдущих оргазмов. Естественно, у меня каменный стояк. Я развожу ее бедра, наслаждаясь открывающимся зрелищем — ее раскинутые ноги, связанные руки и широко открытые глаза.
Вклинившись между ее бедер, я говорю:
— Теперь ты будешь молить о нем.
— Я?
— Да, — грубо говорю я, — потому что по-другому ты его не получишь.
Я скольжу в нее, но всего на пару сантиметров. Опустившись на локти, ложусь на нее и в течение нескольких минут медленно трахаю, постоянно подразнивая и не входя полностью. Она извивается и стонет подо мной, и с каждым толчком с ее губ срывается сексуальное бормотание.
— Скажи это. Скажи, как сильно ты меня хочешь.
— Я не притворялась. Я сказала это в шутку, — говорит она, тяжело дыша.
— Скажи мне, как сильно ты хочешь этого. Скажи, как ты хочешь мой член.
Шарлотта приподнимает бедра.
— Я хочу тебя. Я так сильно хочу тебя. Трахни меня глубже. Умоляю тебя, — она плачет, реально умоляя, и наблюдать за ней, доведенной желанием до отчаяния — истинное удовольствие.
Я трахаю ее жестко и глубоко, пока она не начинает сходить с ума от удовольствия. До тех пор, пока ее крики не становятся хриплыми. До тех пор, пока ее глаза не зажмуриваются. Пока
Очередной ее оргазм звучит для меня чертовски прекрасной музыкой, и я кончаю следом за ней, опять содрогаясь всем телом.
Когда я развязываю ее, она запускает руку мне в волосы, притягивает к себе и целует.
— Я соврала. Этот раз был лучшим.
— С каждым разом будет все лучше, — говорю я мягко.
Вскоре Шарлотта встает и начинает собирать одежду. Она ходит по кругу, выискивая что-то на полу.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я с любопытством.
— Одеваюсь.
— Почему?
— Чтобы уйти. Разве это не правило сделки?
Я ползу к краю кровати и, к ее изумлению, удерживаю, крепко обняв за талию.
— Что ты делаешь? — вскрикивает она.
Я бросаю ее на матрас и начинаю щекотать.
Она вырывается.
— Прекрати.
Я не отступаю. Кончиками пальцев пробегаю по ее бокам, заставляя извиваться.
— Я остановлюсь, если ты останешься на ночь.
— Сжалься, сжалься, — выкрикивает она, и ее широкая улыбка подобна звездам, освещающим ночное небо.
Я подтягиваю ее к себе, убираю волосы за ухо и шепчу:
— Ты останешься?
Ее дыхание замирает.
— Да. Тебя не заботит, что мы нарушим еще одно правило?
— У нас все еще впереди. Я имею в виду, меня это не волнует до тех пор, пока ты, проснувшись, не попытаешься поцеловать меня.
— Из-за утреннего дыхания?
Я киваю.
— Не твоего. Просто в целом.
Она морщит нос.
— Утреннее дыхание — отличное новое правило. Ненавижу утренний запах изо рта.
— Я тоже.
— Но у меня нет зубной щетки.
— У меня есть запасная. Совершенно новая, — говорю я ей.
Она прижимает указательный палец к губам, словно взвешивает все варианты.
— А какой пастой ты пользуешься?
По моим щекам расплывается румянец.
Она замечает это.
— Не говори мне, что ты пользуешься пастой со вкусом жвачки.
Я качаю головой.
— Нет. Я купил твою любимую. Мятную.
Ее глаза сверкают, и она прижимает руку к груди. Это так мило.
— Ты купил мне зубную пасту.
Ее голос счастливее, чем тогда, когда я купил ей кольцо. Мое сердце бьется быстрее, и с языка рвутся слова. Слова, объясняющие эти странные чувства внутри меня. Я приоткрываю губы, чтобы что-то сказать. Сказать о том, что я начинаю чувствовать к ней. Насколько реальным все это становится.
Но останавливаюсь, когда она приближается к моим губам и шепчет:
— Ты на самом деле мой лучший друг.
Друзья.
Да. Она хочет быть друзьями.