Огромный бриллиант
Шрифт:
Глава 22
Харпер облизывает рожок с лимонным мороженым.
— Это не возмещает утрату веры в Санту, — говорит она, указывая на угощение, когда мы отходим от ее любимого мороженщика. — Но начало неплохое, и ты купил мое молчание на несколько дней.
— Хорошо, это все, что мне нужно.
— Видела ваши с Шарлоттой фото сегодня утром, — она толкает меня, пока мы идем по Центральному Парку на короткую тренировку по софтболу со звездой нашей команды Ником. Мы зарезервировали на троих полчаса на поле в пятницу перед
— Ты действительно не можешь сдержаться и не выискивать обо мне информацию в сети, не так ли? — дразню я ее.
— Знаю. У меня ужасная зависимость от сплетен.
— Так их выставили? Фото в «Сарди»? — спрашиваю я, убеждаясь, что подозрения относительно Эйба были небезосновательными.
— Ага.
— Это репортер из Metropolis тот еще гад.
Наморщив лоб, она облизывает ледяное лакомство.
— Это было не в Metropolis.
Мы входим в парк, и я спрашиваю:
— Тогда где?
Она смущенно качает головой.
— Мне действительно не верится, что ты не смотришь материалы о себе.
— Поверь мне. Никогда этого не делал. А теперь рассказывай.
— Это было на «Шестой Странице».
Я выпучиваю глаза. «Шестая Страница» — крупнейший нью-йоркский рассадник сплетен. Я всегда старался избегать «Шестую Страницу».
— Как так получилось? Я думал, он работает в Metropolis Life and Times.
— Это их стажер, — говорит Харпер, — Эйб Кауфман. Я посмотрела информацию о нем. Он учится в школе журналистики в Колумбии, поэтому работает фрилансером в Metropolis Life and Times, а до кучи в «Шестой Странице». Похоже, он продал ваши совместные фото крупнейшему центру сплетен.
Какой настырный засранец.
Я просчитываю преимущества. Если «Шестая Страница» публикует мое фото с любимой невестой, это может стать ключиком к успеху в решении проблем с отцовской сделкой. Офферман описается от счастья, увидев на фотографии приличного и солидного, практически женатого сына уважаемого бизнесмена, у которого он покупает магазин.
— Что пишут? — спрашиваю я с надеждой.
Она останавливается на полпути, кидает мне свои перчатки, достает телефон и откашливается:
— Гм…
«Спенсер Холидей, сын основателя известной ювелирной сети «Катарин» и создатель сайта знакомств, ставшего популярным благодаря запрету на публикацию фото определенного предмета мужской анатомии, помолвлен со своим деловым партнером и совладелицей популярной сети баров «Лаки Спот». Шарлотта Родес — выпускница Йельского университета, и размер огромного бриллианта на ее пальце под стать послужному списку Холидея. Похоже, в ближайшее время он собирается поставить в нем точку, хотя всего несколько недель назад добавлял в него новую запись. Конец холостяцкому разгулу. Время завязывать, Холидей! Ожидайте новых пикантных фото и полного
Перед глазами пелена. Я хочу найти и задушить этого сопляка-репортера с лошадиной рожей. Подождите-ка, я противник насилия. Вместо этого сыграю грязно и налеплю на его страницу в «Фейсбуке» такое количество снимков яиц, что он вынужден будет удалить ее.
Не моих яиц.
Просто яиц. Желательно в сочетании со стояком.
Я провожу рукой по волосам.
— Это как раз то, чего отец не хотел бы увидеть в газетах, — я указываю на телефон. — И что, черт возьми, он собирается добавить к этому в воскресенье? Он выяснил, насколько недавно мы помолвлены и давно ли начали встречаться. Что тут интересного? Но эта статья — просто полное дерьмо. Почему журналюга написал этот материал? Зачем им это?
— Это продается — вот почему. Но я показала тебе этот отрывок по другой причине.
Я передаю ей телефон, и мы идем дальше.
— Зачем ты показала это мне?
— Ты на самом деле не понимаешь, почему я читаю эту фигню?
— Потому что любишь сплетни?
— Ну какой же идиот. Я делаю это для тебя. Чтобы подстраховать тебя.
Я тут же смягчаюсь.
— В самом деле? Ты делаешь это для меня?
— Ну а для кого еще? Ты этого не делаешь. Я выискиваю о тебе материал в интернете, чтобы убедится, что нам ни с чем не нужно разобраться, а это как раз то, с чем нужно разобраться.
Я киваю.
— Правильно. Мы должны разобраться с этим ради отца.
— Опять ошибаешься, — она качает головой и останавливается под деревом магнолии, раскинувшего над нами пышную зеленую крону. — Взгляни еще раз, — она разблокирует экран, — посмотри на это фото.
Я смотрю на изображение. Эйб поймал момент, когда я вдыхал аромат у шеи Шарлотты. Мое лицо видно только наполовину, во весь экран Шарлотта — сияющая и радостная. Ее глаза сверкают, и клянусь, что вижу в них какое-то мерцание, а мыслями возвращаюсь к ее шее и тому запаху прошлой ночи. Он всплывает в моей памяти — персики. Она пахла персиками и непристойными фантазиями.
Как счастье и желание — все сразу.
— Понимаешь, о чем я?
Я смотрю на свою сестру и понимаю, что пока витал в воспоминаниях, она что-то говорила мне.
— О чем?
Она тычет в мою грудь указательным пальцем.
— Не разбивай ей сердце.
Я смотрю на нее, как на сумасшедшую, но это тот редкий момент, когда ее голубые глаза серьезные. В них нет ни шутки, ни издевки.
— Мне нравится Шарлотта, — добавляет она, пока мы идем к полю, — и, хотя изначально это было фиктивным, теперь становится реальным. По крайней мере для нее.
Я хочу сказать, что и для меня тоже, но ее слова заставляют умолкнуть — не уверен, что смогу сформулировать это. Я был настолько уверен, что все правила Шарлотты настоящие и что она пошла на эту сделку только из-за секса. Что после нескольких перепихов в конечном итоге мы должны остаться друзьями. Но у женщин сильная интуиция, и моя сестра не исключение. Они видят все не так, как мужчины.
— В самом деле?
Харпер закатывает глаза. Ах, моя заноза-в-заднице-сестра снова здесь.