Ох, мое маленькое сокровище
Шрифт:
«Я… Я убил его… Я убил человека», – закрыл глаза старшеклассник, понимая, что натворил. Нужно скорее отнести брата-близнеца мистеру Штивсу, он обещал помочь, если что-то случится. Нужно скорее собрать страницы и вновь изучить всю книгу, но вернуть к жизни Артура.
Вот только… Чернила исчезли, остались простые старинные, покрытые плесенью хрупкие чистые листы.
====== Глава 6. ======
Голова невыносимо болела. Хотелось её просто оторвать, чтобы не чувствовать этой страшной пульсирующей боли в висках, что с каждой секундой просто разрывает тебя на части. Да еще и это неприятное чувство, когда несколько пар глаз смотрят на тебя, как на экспонат в музее или неведомую зверушку в зоопарке.
“Нужно открыть глаза и попросить на меня не пялиться”, – решил
– Это кто? – послышался тихий мелодичный голос, после чего кто-то тыкнул Артура пальцем в живот.
– Без понятия. Может, очередной пупсичек-любовничек? Господи, Божечка мой! Какой же он уси-пуси-мой-мулипусик!- сюсюкая, пропищал второй и, громко завизжав, стал щипать Артура за щеки.
– Да нет. Достал со своими розовыми соплями! Вы не видите, что это человек?- властным грубым голосом утихомирил остальных третий. И этот надоедливый «пусечка», и первый детский голос, и их «музыкальное» сопровождение из десятка, не меньше, человек разом умолкли.
– Вот же балбес! Знает, что нельзя принимать подарки людьми. А если кто-то узнает? Даже эта старая карга не сможет помочь. И чем только думают люди, когда загадывают желания. Неужели, читать не умеют?!
– Ой, солнышко, не кипятись. Я уверен, что пупсик-господин все обдумал и вскоре скушает нашего лапулю. Долго он здесь не проживет, так что смысла нет держать его в качестве раба, – вновь кто-то противно пропищал.
– Карамелька, заткнись, будь добр. Без тебя знаем, что это, – кто-то больно схватил юношу за кончик носа и потянул, как будто стараясь сделать его длиннее, – долго здесь не пробудет. Главное, чтобы никто из Собрания Совета не пронюхал об этом человечишке до тех пор, пока этим господин не полакомится. Кодекс еще никто не отменял.
– Ну да, конфетка. Ну да.
И снова кто-то стал щипаться: за щеки, за живот, за бока, за руки и ноги.
«Вот же!.. Я сейчас как открою глаза, так!... Ответят все за свои «пупсики», «мусички-лапусички» и «человечишки»! Вот сейчас, только глаза открою!» – возмущался Артур, стараясь открыть непослушные глаза. Но тело издевалось, продолжая играть в статую. Даже пальцами пошевелить нельзя было, не говоря уже о чем-то более сложном, как, например, встать с кровати.
Кровати… Стоп! Артур же точно помнил, что был в сыром подвале, лежал на слизком грязном полу, смотрел в серо-голубые глаза длинноволосого мужчины, слышал крики раскаяния Эрика, а потом… А потом… Что было потом? Темнота. И тишина. И… Эти отвратительные существа, что набрались смелости и стали нагло щипать Артура. Ну, ничего, он сейчас наберется сил и…
– А можно ему уже вернуть способность двигаться, а то человек проснулся, – спросил тихий приятный голос, и после секундного молчания что-то щелкнуло.
Яркий свет больно слепил глаза, заставляя их вновь закрыться. Теперь способность шевелиться появилась, вот только вставать все равно не хотелось. Вместе с ней появилась и слабая ноющая боль во всем теле, и если хоть немного пошевелиться, то она становилась сильнее, и терпеть ее сил, к сожалению, не было.
– Вижу я, как он проснулся, Кай, – недовольно воскликнул третий человек, по звукам куда-то уходя и что-то открывая.
– Но он не спит, Маркус! Клянусь своим стеклянным глазом! – настаивал на своем Кай. Кровать, на которой лежал Артур, прогнулась под тяжестью, и чья-то холодная ладонь легла на лоб юноши, убирая пряди волнистых русых волос. – Пожалуйста, открой глаза.
Артур послушался, несмотря на пульсирующую боль в голове и слабость, что сменила ноющую, во всем теле. Яркий солнечный свет все еще слепил глаза, но мальчишка, что сидел рядом на кровати все равно был отчетливо виден. Внимательные, немного сощуренные кислотно-зеленые глаза, обрамленные длинными темно-зелеными ресницами, слипшимися у кончиков, отчего казалось, что вместо ресниц у мальчишки простые маленькие треугольники. Светящееся бледное круглое лицо, легкий румянец на щеках, маленький курносый носик, тонкие губы, накрашенные голубой помадой.
Такого «чуда» Артур еще ни разу не видел, все казалось каким-то странным сном. Хотелось проснуться, но не выходило. Но каково его было удивление, когда этот самый Карамелька, с криками «Конфетка проснулся!», бросился его обнимать и целовать в щеки.
Парнишка выглядел не намного смешнее Кая (Артур понял это по его голосу). Столько косметики на лице он не видел. Да еще и на мужчине. Неестественно белое тощее лицо со впалыми щеками, с нежно-розовыми румянами на них. Густые длинные черные брови, явно чем-то накрашены, ведь волосы у чудака были такого же цвета, что и лицо – белые-белые. Губы, слава Богу, накрашены не были, просто красиво блестели, переливаясь на солнце, синим, салатовым и желтым. Волосы, что были странного цвета (чего удивляться, у мальчишки-попугая вообще синие), были заплетены в две широкие косы, в которые были вплетены тонкие бледно-розовые ленты. Завязаны волосы были такими же лентами, на концах которых на золотых цепочках висели… Леденцы! Парень на вид лет семнадцати вообще был весь в конфетах! Даже на золотой короне, на которой плясали яркие солнечные блики, и то были эти сладости. Одежда… Одежды было мало, очень мало. Только белые узкие брюки были надеты на юношу-конфетку, больше ничего не скрывало красивое мускулистое тело и яркие пятна на шее и ключице.
– Добро пожаловать в дурдом, человечишка, – поприветствовал кто-то шокированного и еле-еле дышащего Артура, который успел побледнеть, посинеть и позеленеть, пока смотрел на людей-чудаков.
– Ой, Маркус, конфетка, не стоит так называть нас. Пупсик может не так о нас подумать! – возмутился Карамелька, протягивая Артуру бледную руку с накрашенными в ярко-алый цвет ногтями.
«Господи, что за психушка?» – спросил сам у себя шокированный юноша-человек, осматривая всех десяти, или сколько там, этих чудаков. У кого были крылья, у кого пушистые хвосты и ушки. Какой-то красивый юноша, сидящий в большом сосуде в форме куба, наполненном водой, вообще был с рыбьим хвостом. Не было ни единого существа, который был бы похож на другого. Все разные и все с сумасшедшей внешностью.
– Ты прав, человечишка, – вновь обратились к Артуру, и он, повернув голову, морально приготовился увидеть очередного попугая. Но…
Это был не разноцветный и яркий чудак. Совсем наоборот. Взрослый юноша, что сидел в большом мягком кресле, выглядел мрачно. Темные глаза, пронзительный завораживающий и заставляющий слушаться взгляд. Смуглое широкое лицо, волевой подбородок, орлиный нос. Короткие, торчащие в разные стороны черные с двумя длинными красными прядями по бокам волосы. Юноша по-королевски сидел в своем большом кресле, подперев голову левой рукой, правой стуча длинными пальцами с черными ногтями по подлокотникам «трона”, и положив одну ногу на другую, смотря на Артура каким-то презрительным взглядом. Но что-то в образе парня юношу-человека пугало, когда внешний вид остальных только веселил. У того не было ушек, хвоста, крыльев или чешуи. Два черных маленьких изогнутых рога торчали из головы, прикрытые торчащими волосами, отчего их сразу и не заметить.
– Черт… Матерь Божья, это черт… – повторял Артур, рассматривая юношу перед собой, который соизволил подняться со своего «трона» и подойти к новому «подарку» своего господина.
– И что такого? Я же не пугаюсь от того, что ты человек и ничего интересного в твоей внешности нет! – холодным властным голосом ответил черт Маркус и, развернувшись, вновь направился к своему законному месту. И только сейчас Артур заметил длинный тонкий хвост, конец которого был похож на наконечник стрелы и извивался при каждом шаге хозяина.