Ох уж эти тёмные!
Шрифт:
Я вышла из комнаты, протиснулась сквозь толпу испуганных слуг, жестом отмела вопросы Подалевича, велела Скуразо прекратить истерику и оттолкнула с дороги Лассо с аптечкой в руках.
Из четырех демонов-охранников остался один. Я разбудила еще трех и отпустила их поохотится. Место ликвидированных заняли гончие во главе с вожаком. Рабочие демоны из гарнизона замка оттащили тело Титана в мою лабораторию. Он был жив, но его следовало хорошенько подлатать. В комнату Иллинойса отправила Нюхача и Мозголома. В коридоре расположились
– Герцогиня, я закончу, - Снэйк выпроводил меня из комнаты всласть храпящего Иля.
– Вам надо позаботиться о себе. У вас кровь течет.
– Ерунда, - отбрыкалась я. Запустила лечебное заклинание. Царапины стали затягиваться.
– Оу...
– боль от мелких осколков камней, мешающих заживлению ран была весьма ощутимой.
– Сперва надо промыть царапины, - ди Кассино, крутившийся в стороне, сейчас оказался рядом. Оборотень непреклонно взял меня за руку и потянул за собой. Я уперлась, но Маска неожиданно встал на сторону целителя. Он толкнул меня в спину, швырнув в раскрытые руки Лассо. Предатель!
Вдвоем они довели меня до кабинета ди Кассино. Мужчина указал на кушетку. Демон уложил меня на нее и сел на ноги.
– Я не собираюсь убегать, - возмутилась поведением подчиненного.
– И мы должны поверить женщине, у которой четырнадцать поколений предков оттачивали умение лгать?
– Лассо складывал марлевые салфетки вчетверо.
– Почему бы и нет?
– а у него можно подумать родословная сияет!
– Пятнадцать поколений моих предков учились распознавать ложь. Думаешь, легко распознать когда у Властелина зубы болят? Отанас такие истории сочинял, почему у него щека распухла и он говорить нормально не может, что я их под бутылочку хорошего вина слушал.
– Я не Отанас, - дернулась, но освободиться не вышло: Маска заблокировал любые попытки сбежать.
– Верно, - целитель подвинул к кушетке столик на колесах и стул. На него уселся и принялся тщательно промывать раны на моем лице.
– Ты хуже. С ним хотя бы договориться можно было.
– Со мной тоже!
– возразила я. Раны жгло, но я терпела и не морщилась.
– Угу, было. Лет до пятнадцати. После осталась только твоя точка зрения и неправильная.
– Я Правая Рука Темного Властелина!
– жутко захотелось укусить ди Кассино за руку. И за длинный нос, который он суёт куда не следует. Какое ему дело? Работы не хватает? Так завтра толпа гвардарцев его порог лбами обивать будет и просить средство от слабости. Вампирессы их не убьют, но с третью крови заставят расстаться. У них организм молодой и вечно растущий, соответственно, вечно голодный, а послы молодые полные сил мужчины, да еще влиянию поддающиеся. Эх, зря я танцовщицам разрешила расслабиться, они с меня теперь каждый квартал разносолы требовать начнут!
– Да, - легко согласился оборотень.
–
– Не дерзи, - я щелкнула Лассо по носу.
– Не дерись, - он схватил мою ладонь.
Некоторое время мы смотрели друг на друга. Блестящие ореховые глаза против пасмурно-серых. Просьба против врожденного и вскормленного Отанасом упрямства. Я облизнула губы. Не уступлю. Мне интересно, как далеко зайдет наше противостояние.
Ди Кассино склонил голову ниже. Теперь его волосы касались моей щеки. Они колыхались в такт биению его сердца. Часто-часто. Смешно щекотали кожу. Не выдержав, я грустно улыбнулась и отвела глаза. Он не сможет...
– Моя герцогиня, - теплые губы коснулись ладони.
Почему? Хотелось кричать. Почему одна глупая ошибка должна стоить огромное состояние - все мое будущее! Ничего нельзя исправить, ничего не изменить. Ответы скрывает прошлое, но оно статично, хоть все еще способно причинять боль.
– Лассо, я устала и хочу спать. Заканчивай с ранами, - отвернулась к спинке кушетки.
Пока целитель промывал раны я изучала рисунок ткани. Повторяла пальцем завитки, выколупывала ниточки из точек. Надо поблагодарить оборотня за заботу. И понимание. И молчание. Меньше всего мне нужно сейчас выворачивать наизнанку душу. Да и не перед ди Кассино.
Как быть и чему отдать предпочтение? Судьбе - давно предопределившей мой выбор, которому я все еще сопротивляюсь, или неожиданной симпатии, строго-настрого запрещенной? Если я поддамся чувству, то к чему оно приведет меня, Иллинойса и Лассо?
– Можете идти, Осантейя.
Ди Кассино убрал медикаменты и использованные бинты. Он вылил алхимический раствор для обработки ран в канализацию и столбом замер возле открытой двери, показывая - мне пора удалиться. Я встала, фыркнула и вышла. На секунду задержалась у двери и тихо обронила:
– Подумай, готов ли ты быть вторым.
– Я готов ответить немедленно, - нас разделяла дверь, но я отчетливо слышала его дыхание и голос.
– Оборотни не делятся. Ни с кем, - он не оправдывался. Он всего лишь предупреждал.
Иллинойс.
По коридорам темной твердыни, казавшейся полной загадок и тайн, шагали двое. Высокий, слегка полноватый мужчина с окладистой черной бородой до пояса, в которой мелькали седые нити, и тощий подросток эльф, чьи лопоухие уши были плотно прижаты к голове. Несмотря на дорогой красивый наряд и новенькие начищенные ботинки, парнишка щеголял обгрызенными грязными ногтями и сальными светлыми волосами. Лицо эльфёныша, чьи костлявые плечи обнимала тяжелая рука Отанаса - тогдашнего Темного Властелина, выражало крайнюю степень упрямства и неприязни. Мужчина же, не обращая внимания на фыркание и тихие язвительные комментарии подростка, вдохновенно рассказывал о Темной Империи.