Охота на ангела
Шрифт:
Несмотря на тревожные мысли, мы с Алексом весело проводили время. И, хотя мне казалось, что это уже невозможно, мы становились все ближе и ближе. Мне стало казаться, что мы превратились в две стороны одной монеты.
— Он был… удивительным, — сказал Алекс. Мы недавно закончили ужинать и просто разговаривали, сидя за столом. Фонарь, стоявший в центре стола, отбрасывал на нас золотые блики. — То есть никто даже не знал о самих ангелах, не говоря уже о том, как убивать их. Отец поначалу делал это в одиночку. Он охотился на ангелов, выслеживал их и пытался уничтожить разными способами — его могли
Я слушала, опершись рукой на подбородок.
— А где были вы с Джейком, пока он охотился? — спросила я.
— Сначала дома. В Чикаго. Он нанял кого-то присматривать за нами.
Я почувствовала, как мое горло сжалось. Сразу после смерти их матери? Звучало ужасно, ведь они были совсем маленькими.
— Продолжай, — попросила я, помолчав.
— Примерно через полгода отцу дали деньги, чтобы он тренировал других людей, и мы переехали с ним в лагерь. Он все равно часто уезжал — ему нужно было находить и вербовать новых ребят, командовать отрядами и все такое. Только через пару лет все окончательно наладилось. — Алекс слабо улыбнулся, теребя вилку. — А еще через несколько лет он начал терять хватку.
— Терять хватку? — Я удивленно посмотрела на Алекса. — Я не знала.
Алекс легонько забарабанил вилкой по столу.
— Да, разве я не рассказывал тебе? Примерно… пять лет, или около того, отец был лучшим из лучших. Серьезно, никто из УА не мог превзойти его. Не только в охоте, но и в планировании, в тренировке, в организации всего лагеря. Но потом он… помешался.
— Что значит, помешался? — спросила я.
Алекс опустил глаза. Его лицо было в тени, блики света падали только на скулы и губы. Он пожал плечами.
— Он мог думать только об убийстве ангелов. Вскоре он запретил ребятам отдыхать, не разрешал им брать выходные. Все в лагере чуть с ума не сошли, были готовы перестрелять друг друга. Тогда люди начали потихоньку сбегать из лагеря после охоты — просто исчезать на пару дней, чтобы отдохнуть.
Я пошевелилась на стуле, не сводя с Алекса глаз.
— Как вы с Джейком, когда нашли это место?
Алекс кивнул, оглядывая стены домика.
— Да, было здорово, — тихо сказал он. — Это было отличное время. Многие сбегали в Мексику тогда. А некоторые в Альбукерк. Куда угодно, только чтобы повеселиться. — Уголок рта Алекса дрогнул. — Веселье стало чем-то, недоступным отцу.
Я наблюдала, как Алекс постукивает вилкой по столу, не рискуя задать вопрос.
— Как он погиб? — наконец спросила она.
Ритм постукивания не изменился.
— Ангел вырвал его жизненную силу. Отец умер от обширного инфаркта.
— Ты был там, — сказала я, внезапно почувствовав это. Я потянулась к его руке и сжала ее изо всех сил. — О, Алекс, мне так жаль…
Алекс кивнул, его челюсть сжалась.
— Да, это было… ужасно. Но все же он погиб сражаясь… Думаю, ему бы это понравилось.
— Должно быть, ты очень гордишься им, — мягко сказала я. — И он наверняка гордился тобой.
Алекс внезапно рассмеялся.
— Он всегда говорил, что я задира и нахал… Но он был горд, это правда. Он гордился мной. — Алекс взглянул на меня и улыбнулся, сжав мои пальцы. — Хватит обо мне, — сказал он, откидываясь на спинку стула. —
Внезапно мне очень захотелось рассказать ему о моей матери. Я подтянула колено к груди.
— Ну… ты не знаешь, как мы с мамой оказались у тети Джо.
Алекс покачал головой.
— Не знаю. А как?
— Мы жили в Сиракузах, — сказала я, проводя рукой по деревянной поверхности стола. — Маме платили социальное пособие. Все знали, что она не в себе — то есть ей даже поставили диагноз и все такое — но никто кроме меня не знал, насколько все плохо. Она умела… делать вид, что все в порядке, когда вокруг были люди.
Я рассказала ему, как маме становилось все хуже и хуже, так что к семи-восьми годам я уже готовила для нас обеих, занималась стиркой и уборкой.
— Я всегда старалась держать дом в полном порядке, — сказала я. — Так что если кто-то заходил, он не мог догадаться, что что-то не так. Я ходила в школу каждый день и занималась… всем.
Я замолчала, вспомнив, как садилась в самый конец школьного автобуса и постоянно оглядывалась на наш маленький потрепанный домик, волнуясь за маму и думая, как она будет одна целый день.
— Что произошло потом? — тихо спросил Алекс.
— Однажды, когда мне было девять, я вернулась из школы и обнаружила, что мамы нет. — Я взглянула на Алекса, стараясь улыбнуться. — Я ждала несколько часов, не зная, что делать. Я не хотела, чтобы кто-то узнал правду, но… мне было очень страшно. Так что я позвонила в полицию, и они приехали. Оказалось, что тем вечером они нашли ее — она просто бродила по улицам, по проезжей части, ничего не понимая и не зная, кто она такая.
Алекс потянулся вперед и крепко сжал мою руку, не говоря ни слова. Я выдохнула.
— В общем, они положили ее в больницу, а меня отправили в интернат, и это было… ужасно. Я провела там почти месяц.
— А что же твоя тетя? — спросил Алекс. Его пальцы были очень теплыми по сравнению с моими.
Я пожала плечами.
— Не знаю. Я не знала, где она живет, но, думаю, они нашли ее довольно быстро. Наверное, всем просто нужно было время, чтобы решить, как быть дальше.
— Ты хочешь сказать… она бросила тебя в интернате на месяц? — голос Алекса сделался жестким.
Я медленно кивнула, вспомнив крошечную комнату, в которой мы жили вдвоем с девочкой по имени Тина. Она вечно хотела говорить со мной, а я не хотела говорить ни с кем. Я часами лежала на кровати и смотрела в потолок. Я ненавидела интернат.
— Ага, — сказала я наконец. — То есть я не знаю, как она жила и чем занималась, и, думаю, для нее это было… большим потрясением, когда на нее вдруг свалился девятилетний ребенок. — Алекс промолчал, и я продолжила: — В общем, через некоторое время она приехала и забрала меня, так что я отправилась с ней в Понтакет. А потом, через пару недель, маму перевезли к нам. Врачи говорили, что ей нужен постоянный больничный уход, но у нас не хватило на это страховки. Думаю, такие вещи… довольно дороги. — Я опустила глаза. — Знаешь, я всегда ненавидела отца за то, что он сделал с ней. А теперь, когда я знаю, что она была для него просто… добычей и он не беспокоился о ней ни секунды, я ненавижу его в десять раз больше.