Охота на авторитета
Шрифт:
– Это «стечкины», – пояснил он. – Нормальные «стволы»…
– Зачем? – потрясенно спросил Птаха.
Вообще-то он хотел иметь «ствол». Как-никак, это самая важная составляющая бандитской романтики… И в то же время он боялся оружия. Ведь оно несет смерть. Одно дело, когда убивает кто-то другой. А когда убиваешь ты… Не такое уж это простое дело… Но все равно когда-то придется начать.
– Как зачем? – удивился Борз. – Тебе же Глюк сказал, что хмыря ты кончать будешь… Или ты без «ствола» его уроешь?
– Да
Птаха протянул к пистолету одеревеневшую руку.
– Стрелять умеешь? – с сомнением спросил Щавель.
– Ну да. В армии служил…
Автомат он держал один раз за всю службу. Когда присягу принимал. А так его оружие – кирка да лопата. Не зря же говорят, что два солдата из стройбата заменяют экскаватор.
– Ладно, посмотрим…
Они вышли из машины. Борз взял у Птахи пистолет, показал, как снимать с предохранителя, как досылать патрон в патронник.
– Смотри, это не просто предохранитель, – учил он. – Это еще и установка режимов стрельбы. Так – одиночная стрельба, так – автоматическая. Как автомат будет стрелять. Смотри, не перепутай. Тебе автоматический режим не нужен…
Затем он объяснил, как целиться, как стрелять.
– Главное – не ждать выстрела. Просто плавно жмешь на спуск. Выстрел должен прозвучать неожиданно. Руку держи твердо, но сильно не напрягая, а то дрожать будет. «Ствол» тяжелый, поэтому с двух рук стреляй – так проще…
Птаха слушал внимательно. Может быть, поэтому и не облажался, когда подошла очередь стрелять по мишеням. Борз показал ему на сосновое дерево и велел дырявить его без зазрения совести. Птаха так и сделал. Он расстрелял всю обойму. Двадцать выстрелов – шестнадцать попаданий. Даже Щавель остался доволен.
Тюльпану повезло меньше. Всего два попадания. Тем не менее, «ствол» остался при нем.
Вместе с пистолетом Птахе досталась самодельная кобура. Она легко крепилась под мышкой. Но «ствол» носить в ней было не очень удобно. Слишком громоздкий и тяжелый. Зато целых двадцать патронов в обойме.
Он страшно возгордился. Ощутил себя наикрутейшим гангстером, которому по колено любое море. Двадцатизарядный «ствол» в кобуре, кожаная куртка, серебряная цепь. Лицо жесткое, волевое. Взгляд холодный, угрожающий. Ну чем не классический бандит?.. Эх, если бы сейчас в Битово в таком виде завалить. Девчонки, блин, запищат от восторга. И пацаны дворовые от зависти помрут… А что, когда-нибудь он там засветится. И начхать на Кручу с его ментовскими замашками. Пусть только дернется, козел, Птаха его влет уделает…
Всю дорогу до больницы он представлял, с каким независимым видом он будет ходить по кабакам, сорить бабками, снимать телок. А все это у него будет. Ведь он уже, по сути, равноправный боец из бригады Глюка. В деле побывал, первый куш сорвал. А сколько дел еще впереди, сколько
Птаха был разочарован, когда Щавель отобрал у него «ствол», заставил снять «сбрую» и кожанку. Вместо этого он всучил ему белый халат.
– Лицо попроще сделай, – инструктировал он. – Так… Вот так… Вот, еще лучше. Теперь ты у нас натуральный лох – то, что надо…
Есть случаи, когда нужно уметь казаться лохом. Тогда никто не заподозрит в тебе бандита. Сейчас как раз был такой случай.
Птаха очень ответственно подошел к делу. Ведь он должен стать не просто бандитом. Он должен стать лучшим из лучших. Тогда его будут уважать, бояться. Мало того, перед ним начнут преклоняться. Тот же Щавель, например… А чтобы стать лучшим, он не должен допустить ни единого косяка.
– Смотри, если Женька что-нибудь унюхает, то сорвется со своим хмырем. А если она сорвется, Глюк с нас шкуру спустит…
– В натуре, – кивнул Борз. – Если они сейчас сдернут, мы потом хрен их найдем. Москва-то большая…
– Да я что, не понимаю? – Птаха был сама оскорбленная невинность. – Понимаю я все…
– Если понимаешь, тогда держи.
Щавель протянул ему фотографию, с которой на него уставилась потрясающе красивая девчонка с обалденными глазами и густыми русыми волосами.
– Это и есть Женька, – пояснил Борз.
Трудно было поверить, что это непорочное с виду создание вместе с бригадой Глюка потрошило кошельки состоятельных господ. Зато легко верилось, что на передок она была отнюдь не слаба… А жаль.
– Эй, а я смотрю, глазки у тебя загорелись, – усмехнулся Борз. – Нравится телка?.. Так она всем нравится… Только она Глюку достанется…
– Недолго будет музыка играть, – фыркнул Щавель. – Он все равно на хор ее выставит. Все оторвемся. И тебе, Птаха, глядишь, что-нибудь достанется…
Птаха даже облизнулся. Это же потолок – отыметь такую кралю. Впечатление на всю жизнь…
Но чтобы эта девочка не улизнула, нужно потрудиться. И многое при этом зависит от него.
Птаха сделал все как надо. Выждал момент, когда медперсонал валом повалил на работу. Легко затерялся в толпе. Без проблем пробрался в нейрологическое отделение. С глупым видом вломился в четыреста двенадцатую палату.
– Ой, извините! – виновато хлопнул себя по лбу. – Я, кажется, ошибся…
Он как ошпаренный выскочил из палаты. И побыть там не успел. Но картинка, которую он увидел, отпечаталась на мониторе памяти.
Их было двое. Он и она. Как два голубка на жердочке, они сидели на крайней койке у окна. Держались за руки и смотрели друг другу в глаза. Беспредельно влюбленные придурки…
– Ну что? – в машине спросил Борз.
– Все путем. Они трахаться собирались, когда я вошел. Даже внимания на меня не обратили…