Охота на бабочек

Робертс Нора

— Спасибо, конечно. Но я просто коп, и этого вполне достаточно. Вам понравилось убивать Аснера, да? Нечасто вы давали выход собственной ярости. Тяжелые удары, кровь и чувство освобождения. Вы упивались своей силой, Джоэль.

— Никто не смеет отказывать мне! — Он взмахнул рукой, сжал пальцы в кулак и ударил им по

столу. — Я велел отдать мне все, что он накопал на Марлу, Мэтью и меня. А он заартачился. Совесть проснулась, что ли? Видно, решил отправиться со всем этим в полицию.

Джоэль снова ударил кулаком по столу.

— Да что он возомнил? Надеялся выбить из меня побольше денег? Вот кто был откровенно глуп, а уж никак не я!

— И тогда вы забили его до смерти.

— Я защищался. Он угрожал моей репутации, а она для меня не менее важна, чем жизнь.

— Кей-Ти пришлось умереть по той же причине.

— Я ее создал! А она не знала ни благодарности, ни уважения, ни преданности. Она получила по заслугам, и точка!

— Если бы! Вы решили свалить вину на Джулиана.

— Он идиот. Талантливый, но идиот. Да еще и слабак! Он непременно рассказал бы вам все, долго ему было не продержаться. Он бы погубил нас обоих. Таким лучше вообще не жить!

— Значит, вы решили сделать ему одолжение.

Стайнбергера передернуло от омерзения.

— Он даже умереть сам не смог! А я лишь пытался защитить себя, свои деньги и репутацию. Я работал над этим полжизни, так что был вполне в своем праве!

— А вот это вряд ли. И теперь вам конец, Джоэль.

— У власти есть определенные права и обязанности! Вы замужем за человеком, который знает им цену.

— Я замужем за человеком, который знает о власти столько, что вам и во сне не привидится.

— Мне нечего больше сказать. Далее вы будете общаться с моими адвокатами.

— Тем лучше. — Ева принялась складывать пакеты с вещдоками обратно в коробку. — Не забудьте сообщить своим адвокатам, что вас обвиняют в нескольких убийствах первой

и второй степени, и морально готовьтесь к газетной травле.

Ева широко улыбнулась.

— Теперь вы станете настоящей знаменитостью… Сами понимаете, о повышенной комфортности и особых привилегиях речи быть не может. Пибоди, дай ему позвонить адвокатам, потом отведи в камеру и приступай к своему крем-брюле.

— С огромным удовольствием!

Выйдя за дверь, Ева передала коробку полицейскому, который должен был отнести ее в хранилище вещдоков.

Рорк неспешно двинулся навстречу, и Ева улыбнулась ему.

— Вот уж не думал, что он сознается.

— Он просто не выдержал. Столько имен, улик и свидетельских показаний, да еще в таком темпе. Сначала он испугался, а это для него неприемлемо, как потеря лица. Я выставила его глупым и слабым, и тут он не стерпел. Убийство давало Стайнбергеру ощущение силы. И признался он потому, что захотел вновь почувствовать себя сильным. Этот тщеславный мерзавец просто не мог удержаться и не рассказать, какой он великий убийца!

— Ну, ни славы, ни публики он теперь долго не увидит.

— Да вообще никогда! Его ждет кошмар полного забвения. И знаешь что? — Они пошли в ее кабинет за плащом. — Мы раскрыли два убийства и одно покушение на убийство, а на подходе еще семь эпизодов. И никто не попытался ударить меня по лицу, пырнуть ножом, оглушить или взорвать. Это уже рекорд!

— Ну, Стайнбергер чуть не ударил тебя сегодня.

Ева фыркнула и направилась к выходу.

— Скорость у него не та. К тому же за весь день я не испачкала свои новые ботинки ни кровью, ни рвотой.

— И в самом деле, у нас есть что отпраздновать. — Рорк погладил ее по спине. — Как насчет секса в легком подпитии?

— Можно даже в тяжелом!

Предвкушая прелести вина и любовных ласк, по пути домой Ева позвонила Надин и рассказала ей новые подробности дела.

Надин это уж точно заслужила.