Охота на бессмертного
Шрифт:
Наступление темноты я встретил в сознании. И несколько изменил стиль общения с Корресом о-Дитаром. Дважды: сначала убрал с его лица скотч и выбил ответы на те вопросы, на которые нельзя было ответить одними «да» и «нет», а потом прирезал. Без каких-либо душевных терзаний или мук. А после того, как вытер нож о его же одежду, вдруг понял, почему в древности так любили убивать гонцов, приносящих дурные вести.
Двигаться начал после очередного отката. Сначала аккуратно завернул блокнот в целлофановый пакет и убрал в боковой карман рюкзака, затем нацепил на себя ОНВ и неторопливо скатал маскировочную сетку, а потом встал и, убедившись, что до убежища своих спутников как-нибудь доберусь,
На мой шепот «это я, Макс» отозвался только Толян. Причем таким замогильным голосом, что мне ощутимо поплохело. Впрочем, оказалось, что паниковал я совершенно напрасно – и Ольга, и Костик, и Паоло были живы. Просто пребывали без сознания.
Быстренько расспросив Коростелева о симптомах их недомогания и убедившись, что они мало чем отличаются от моих, я похвалил его за проявленную выдержку. А затем вручил таблетку «боевого коктейля», «закинулся» сам и отправился к озеру.
Колоть стимуляторы остальным, честно говоря, побоялся. Так как не был уверен в том, что химия с Земли не вступит в конфликт с магической начинкой амулета.
Пропил, оставленный на скале пилой Джильи [27] , нашелся за считаные мгновения, и я, раздевшись до трусов, с наслаждением скользнул в прохладную воду. А уже через полминуты донырнул до черного целлофанового пакета, висящего в толще воды невидимым с поверхности поплавком.
Пока тянули репшнур, очнулся Костик. В работу включился не сразу, а после более короткого, чем были у меня, отката: помог вытащить лодку, поставить ее на ровный киль и вычерпать оставшуюся воду.
27
Пила Джильи – хирургическая проволочная пила, предназначенная для распиливания костной ткани. Очень неплохо подходит и для снятия часовых.
Пока я тщательно маскировал ненужные парашюты, парни перетаскали в лодку оружие, рюкзаки и бессознательные тела Ольги и Паоло, а затем без лишних вопросов уселись на весла.
– Куда плывем? – дождавшись, пока я устроюсь на корме, угрюмо поинтересовался Толян.
– Сначала – к берегу, а потом – к истоку реки Тиермар…
Карту «открыли» оба. Правда, после того, как сделали первый гребок. После чего одновременно воскликнули:
– Зачем?!
– На хрена?!
– Уходить по течению Льянмар было бы логичнее… – согласно буркнул я. – Только вот сплавляться по такому водопаду чистой воды самоубийство…
– А спускаться с лодкой на плечах по любому из берегов – охрененный подарок Нюхачам… – догадался Коростелев.
– Угу…
Парни снова занялись созерцанием карты, поэтому лодка слегка снизила темп движения. Пришлось выдергивать их в реальность и рассказывать то, что они могли там увидеть, с некоторыми комментариями покойного о-Дитара:
– Тиермар не река – речушка. Довольно спокойная. Водопадов и порогов нет. Вернее, есть, в нижнем течении, но мы до них не доплывем. Отсюда и до его истока – две с половиной чаши хорошего хода…
– Это с поправкой на наше состояние? – уточнил Бардин.
– Нет. Две с половиной чаши – это для четырехвесельной лодки со здоровыми гребцами…
– Значит, для нас раза в три больше… – заключил Коростелев.
Я опять не согласился:
– Очнется Паоло – будем грести вчетвером. Как проклятые. И жрать «коктейли» без остановки…
Толик сверился с картой:
– Надо миновать Грениетир до рассвета?
– Да. Местные по ночам не плавают, поэтому от заката и до рассвета река не охраняется. А с первыми лучами солнца на середине реки напротив городской пристани бросает якорь кораблик
– Таможня берет добро? – хохотнул Костик.
– Угу. И проверяет аусвайсы…
– А прописки у них нет? – нервно пошутил Коростелев.
– Ты удивишься, но есть… – без тени улыбки ответил я. – Но не для всех, а лишь для одаренных и бездарей…
Что такое «одаренные» и «бездари», парни, естественно, не знали – ну, не было в инфоблоке Арвида ап-Лагаррата таких понятий. Пришлось устроить краткий ликбез по местным социальным классам. Начав, естественно, издалека:
– Этот мир представляет собой одно-единственное государство. Его главу называют Владыкой, а его вассалов, имеющих собственные домены, – Владетелями. Население Иллемара условно можно разделить на три категории: маги, одаренные и бездари. Маги – это люди, способные оперировать магическими потоками как минимум первой ступени. Одаренные – те, кто видит эти самые потоки и в состоянии ими управлять на самом примитивном уровне. Бездари, соответственно, те, кто ни хрена не видит и ничем не управляет. Если проводить аналогии с Землей, то первую категорию можно считать полноценными гражданами – маги свободны в выборе места жительства, передвижения и волеизъявления. То есть могут служить Владыке, любому Владетелю, преподавать в академиях или частным образом, заниматься «наукой» или бездельничать. Две другие категории местных жителей такой свободы лишены: и одаренные, и бездари являются собственностью того Владетеля, на чьей территории проживают…
– Типа крепостных крестьян? – прокомментировал Бардин.
– Не только: и те и другие имеют право заниматься ремеслом. А одаренные – еще и служить в местных вооруженных силах…
– Нюхачей и Измененных делают из них? – спросил Коростелев.
– Не знаю. Об этом я не спрашивал… – буркнул я. Потом вспомнил, для чего все это говорилось, и продолжил: – Так вот, в ауре у каждого иллемарца есть некая метка, видимая любому человеку с даром. А у нас ее нет…
– Мы можем быть уроженцами любого из Девяти Миров… – подал голос Толян.
– Не можем. Во-первых, у нас нет соответствующих меток, а во-вторых, среди нас нет ни одного мага…
– И что?
– Бездари и одаренные могут перемещаться через межмировые и внутримировые проколы ТОЛЬКО в сопровождении своего хозяина…
– А раз хозяина с нами нет…
– …значит, мы – потомки беглых, преступников или бунтовщиков…
– Почему «потомки»?
– Потому, что метки в ауры ставят чуть ли не сразу после рождения…
Коростелев вышел из себя: негромко, но очень эмоционально обложил гильдию Ан-Мар, ее хозяина и всех сотрудников, заказчика, клиента и исполнителей, вместо которых выдернули нас, а также все Девять Миров вместе и по отдельности. Обложил бы, наверное, еще и каждую руну на том портальном камне, на который нас перенесло с Земли, но тут пришла в сознание его хозяйка. Вернее, в сознание она, оказывается, пришла чуточку пораньше, а тут решила подать голос. И сразу же огорошила меня сногсшибательным вопросом:
– Максим, а как насчет водных процедур?
Я завис. Секунды на полторы-две. А она, приподнявшись на локте и брезгливо оттянув штанину, видимо, врезавшуюся между бедром и памперсом, продолжила в том же духе:
– Я понимаю, что мы торопимся. Но очень-очень хочу снять с себя памперс, выкупаться и пере одеться…
…Мылись у самого берега. В хорошем темпе. Не выходя из воды и с соблюдением всех мер предосторожностей. Такой хренью, как стеснение, ни мы, ни Фролова не задурялись – стянули с себя пропахшую потом и мочой одежду задолго до того, как доплыли до «бани», а мылить спину и лить воду на волосы просили того, кто в нужный момент оказывался ближе.