Охота на демиурга

Шнайдер Анна

Басад улыбнулся.

– Ваш отец никогда не разрешил бы вам жениться на Дориане.

– Мой отец умер, - довольно резко ответил Эдигор, а затем добавил более мягко: - Но он был разумным человеком, и не мог не понимать, что нынешняя политическая ситуация далека от совершенства. Взаимная ненависть между эрамирцами и мирнарийцами когда-нибудь закончится войной.

– Вот именно - ненависть, - вздохнул Басад.
– Если Дориана станет вашей женой, её возненавидят как там, так и тут.

– Со своими подданными я разберусь.

Обещаю, что не дам Дориану в обиду. Что касается ненависти к ней в Мирнарии... Тут, я думаю, придётся трудиться нам с вами вместе. Но мы хотя бы сможем быть уверены, что никогда не пойдём друг на друга войной, пока будем помнить о наших родственных связях.

Басад улыбнулся.

– Ваше предложение не лишено рационального зерна. И всё же...

– Да?
– Эдигор поднял на императора Мирнарии свои уверенные тёмные глаза.

– Я хочу, чтобы моя единственная дочь была счастлива. Поймите... Мальчишек трое, а девочка одна. Я не хочу, чтобы Дориана всю жизнь мучалась в чужой стране, с нелюбимым мужем.

Эдигор вздохнул. Еле слышно, так, что Басад даже не заметил этого тяжёлого вздоха.

– Что вам дороже - благополучие страны или счастье дочери?
– сказал он жёстко. И почти тут же добавил, пока мирнариец не опомнился: - Я со своей стороны могу обещать, что сделаю всё возможное, чтобы Дориана была счастлива со мной. Слово императора.

Некоторое время Басад молча смотрел на Эдигора и думал.

Думал о том, какой странный человек сидит перед ним. Зачем он так добивается брака с той, которую никогда не видел? Только ради мифического мира, который, возможно, никогда не настанет? Ведь женитьба на дочери императора Мирнарии не является его залогом.

Думал о том, как рано Эдигор взошёл на престол. Сейчас ему всего лишь девятнадцать - в его годы Басад был юн, безус и безответствен. А у Эдигора глаза взрослого, опытного и мудрого мужчины.

И император Мирнарии осознал, что хотел бы иметь в зятьях именно этого человека. Хотел бы, чтобы он был мужем Дорианы. Чтобы именно Эдигора любила его маленькая дочка.

– Я почти согласен, - хмыкнул Басад, и с удивлением заметил, как расслабились плечи сидящего перед ним юноши.
– Только один момент... Вы знаете, сколько лет Дориане?

– Да, - ответил Эдигор спокойно.
– Ей девять. Но не думаю, что это является большой проблемой, особенно учитывая культуру вашей страны, где девочек часто выдают замуж даже до детородного возраста. Так что я не передумаю.

– Тогда можете ли вы обещать...

– Что не буду настаивать на выполнении супружеского долга? Само собой. Какой срок вас бы устроил?

Басад нахмурился.

– Право, я не знаю.

– Хорошо, - Эдигор кивнул и улыбнулся.
– Тогда пусть Дориана сама придёт ко мне. Когда будет готова.

– Вы желаете познакомиться с ней сейчас? И где хотите сочетаться браком - в Мирнарии или в Эрамире?

– В Эрамире, если не возражаете. Боюсь, если

станет известно о свадьбе, Дориана может и не дожить до неё.

– Почему именно Дориана?
– ужаснулся Басад.

– Меня не так просто убить, - пояснил Эдигор. Он намеренно сказал это императору Мирнарии, так как хотел как можно скорее покинуть страну, забрав с собой Дориану.

– Хорошо, - вздохнул Басад.
– Тогда пусть будет Эрамир. Боги у нас всё равно те же.

Император Мирнарии, кивнув, пробормотал, что сейчас позовёт Дориану, и направился к выходу из тронного зала, где громко приказал каким-то слугам немедленно привести сюда принцессу.

Минут десять спустя перед Эдигором стояла девочка. Она была ниже ростом, чем Луламэй, которой в то время тоже было девять. Прямые тёмные волосы мягко струились по плечам и спине, доходя до талии. Большие тёмно-серые глаза смотрели на Эдигора с явным любопытством. Нижняя губа была крупнее верхней и чуть выступала вперёд, что придавало девочке немного капризный вид.

– Познакомься, Дориана. Это Эдигор, император Эрамира и твой будущий муж.

Глаза девочки расширились, любопытство исчезло из них почти полностью, уступив место какому-то священному ужасу. Ещё бы! Мало того, что будущий муж, так ещё и эрамирец!

– Папа...
– выдохнула она, сделав шаг назад, но Эдигор не дал ей убежать, опустившись на колени.

– Будьте моей императрицей, Дориана, - сказал он, улыбаясь и протягивая девочке маленькое золотое колечко, которое, как он знал, было магическим, и должно было подойти к любой руке.

Нижняя пухленькая губка девочки задрожала, серые глаза наполнились слезами.

– Всё будет хорошо, - сказал Эдигор сочувственно, надевая своё кольцо на маленький пальчик Дорианы.
– Я никогда не обижу вас, моя императрица.

– Папа...
– только и смогла прошептать девочка, не смея взглянуть на своего жениха.

– Всё решено, Дориана, - ответил Басад суровым голосом.
– Ты завтра же покинешь Мирнарию вместе с императором Эдигором. Сутки на сборы.

Вместо ответа девочка разрыдалась.

...Она плакала всю дорогу, отказываясь разговаривать со всеми. Изредка ела и почти ничего не пила. Император торопился в столицу, почему-то веря в то, что там Дориане станет лучше. Каждая слезинка девочки камнем ложилась на сердце Эдигора.

Уже перед въездом в Лианор мирнарийка наконец-то задремала. Император осторожно взял её на руки, стараясь не потревожить тяжёлый, тревожный сон несчастного ребёнка, и так и вынес из кареты, когда они наконец подъехали к замку.

Стоял поздний вечер, и в тусклом свете нескольких свечей, которые держали слуги, Эдигор заметил фигуры Люка и Луламэй.

На этот раз сестра поняла сразу, что не стоит шуметь и вешаться на шею. "Взрослеет", - подумал император, улыбнувшись.

Люк, подойдя к нему, посмотрел на заплаканное лицо Дорианы и вздохнул.