Охота на дикие грузовики
Шрифт:
Поезд. К станции действительно приближался поезд - Пард понятия не имел, что поезда ходят даже ночью, несмотря на то, что входы и выходы из метро закрываются.
Поезд, увидев пассажиров тоже удивился: кажется, он не собирался останавливаться, только скорость перед станцией сбросил. Теперь же решил остановиться и подобрать ночных путников.
Они вошли в совершенно пустой вагон, похожий на ярко освещенный аквариум. В соседнем сидели два гнома в форменных тужурках «Шкляр-Метрополитен». Они удивленно вытаращились на ночных ездоков,
– Я поговорю, - сказал Бюскермолен, пряча помповушку под куртку и направляясь к дверям-тамбуру.
Пард видел, как он прошел в соседний вагон, остановился рядом с гномами и пару минут оживленно с ними беседовал. Гномы сначала просто слушали, потом стали кивать и переглядываться, а вскоре и сами заговорили, жестикулируя и перебивая друг друга. Кажется, они что-то растолковывали Бюскермолену. Теперь кивал гном-охотник, рыжая борода то и дело ныряла к кожаной куртке и полировала бляшки на груди и воротнике.
– Порядок, - об®явил Бюскермолен возвращаясь.
– Впереди еще три станции, нам лучше выйти через одну.
– Быстро ты с ними общий язык нашел, - сказал Гонза, стараясь, чтобы это прозвучало нейтрально.
Бюскермолен пожал широкими плечами:
– Нашлись общие знакомые…
«Вот, тля!
– подумал Пард с невольной досадой.
– Почему мы, люди, так не держимся друг за друга, как другие расы? Те же гномы или вирги?»
По общим знакомым гномы безошибочно определяли род занятий и репутацию собеседника. Это казалось непостижимым, но своеобразный гномий телеграф никогда не ошибался и не подводил.
Гномы проводили живописную и, наверное, загадочную группу одинаковыми бесстрастными взглядами. «Они едут до конечной», - сказал Бюскермолен.
Миновав такой же пустой вестибюль и знакомым манером пройдя сквозь двери, охотники вышли на другой проспект.
– А я здесь бывал!
– сказал вдруг повар Жор, озираясь.
– Давно, правда. Лет сорок, не меньше.
– Если свернуть вон туда и пройти - куда придем?
– немедленно спросил Бюскермолен.
– Просто во дворы, - не задумываясь ответил Жор.
– Там двадцатиэтажки налеплены, как грибы в теплице. Где-то там магазин еще есть, книгами торгует. NICK PERUMOV называется…
– Правильно, - довольно крякнул гном.
– Я тоже там бывал, и магазин этот помню. Пошли, что ли?
Чему Бюс обрадовался - то ли тому, что гномы из метро сказали правду, то ли тому, что половинчик действительно бывал здесь ранее, осталось невыясненным. Никто и не стал выяснять.
Они выбрали одну из двадцатиэтажек, ничем не выделяющуюся из окрестных. Поднялись на лифтах, выбрали большую незанятую квартиру и вошли внутрь, благо было незаперто.
– Располагаемся, - скомандовал Вольво.
– Пард, Гонза, Бюс, через десять минут - на совет. Вот в эту комнату, - Вольво показал в какую, и ушел в эту самую комнату. Следом впорхнула державшаяся молодцом, хоть и несколько
Пард вздохнул.
– Где тут сортир?
– мрачно осведомился он.
– Там, - показал Саграда.
– В очередь, дружище, в очередь, не ты один вчера пил.
К крану на кухне тоже образовалась очередь; кто-то отмыл от пыли большой хрустальный кувшин, наполнил его, и пустил по кругу.
– М-да, - сказал Гонза, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Веселая выдалась ночка.
– Подожди, - с мрачным оптимизмом ответил ему Зеппелин.
– Еще утро предстоит…
Через пятнадцать минут Гонза постучал в дверь, за которой скрылся шеф.
– Входите, - донеслось изнутри.
Бюскермолен, Гонза и Пард вошли. В комнате уже было прибрано, слой пыли куда-то испарился, на столе стоял включенный компьютер («успели-таки захватить!» - отметил Пард с одобрением), Вольво сидел в кресле у стола, а девчонка с ногами забралась на широченную кровать, застеленную чем-то клетчатым и пушистым. Компьютер включили не просто так, работала радиоглушилка.
– Садитесь, - сказал Вольво ровно, но в голосе его явственно угадывалось беспокойство и тревога.
Гонза независимо и лихо оседлал стул, устроив локти на спинке, а голову
– на локтях; Бюскермолен, крякнув, опустился прямо на пол, на толстый ворсистый ковер. Пард взял стул у окна, переставил его поближе к Гонзе и тоже сел.
С минуту все молчали.
– Ну, - нарушил тишину Вольво.
– Какие будут соображения, судари?
Пард и Гонза переглянулись.
– Какие уж тут соображения, - осторожно начал Гонза.
– Прежде всего, нужно определиться: поезд убили из-за нас или нет? Мне кажется, однозначно - из-за нас.
– Мне тоже, - коротко вставил Бюскермолен.
Вольво, шевеля бровями, напряженно размышлял.
– Скорее всего, действительно из-за нас. Во-первых, стреляли именно по восьмому вагону, а не по другим, а во-вторых - гнаться тоже пытались именно за нами. Так что сомнения излишни: у нас на хвосте гости. Напрашивается вопрос: с какой радости? Из-за нашего предприятия? Или кто-нибудь из команды натворил непотребного? А, Пард? Гонза? За своих-то людей я ручаюсь, а вот за вас, простите - не могу. Я знаю, Пард, ты лихо кладешь орков Жерсона прямо в Центре. Может, ты еще чего столь же героического успел совершить за эти дни?
– Вы же прекрасно осведомлены обо всем, что я совершил за эти дни, - сказал Пард не без глубоко упрятанной издевки.
– Сами хвастались.
– А вдруг, мы что-нибудь упустили? Увы, никто из нас не всесилен и не всеведущ…
– О!
– Гонза оживился.
– Приятно это слышать. Всегда больше хочется иметь дела с реалистами, чем с излишне самоуверенными живыми…
– Мы дали повод подозревать себя в самоуверенности?
– в голосе Вольво материализовался холодный, как воздух в рефрижераторе, металл.