Охота на Эльфа [= Скрытая угроза]
Шрифт:
Ну вот, наконец, и выяснилось, какая связь между Аджаланом и Павленко! Конечно, это был не допрос. Конечно, Ахман специально хотел подвести меня к самой главной теме. Но причем здесь Германия? Если я ещё не сошел с ума, Аджалана судили в Турции.
— Куда он должен был звонить? — переспросил я ошарашенно.
— В Германию, — повторил Ахман. — Он не позвонил. Вот ты мне и скажи. Он хоть пытался?
— Он все время пытался куда-то звонить, — ответил я дипломатично и в то же время искренне. — Но мы не могли ему этого позволить.
— Да, да, — кивнул Ахман, как бы подтверждая, что не имеет к нам претензий. — Вот если б он объяснил, куда звонит, вы бы ему разрешили…
Логика была странной, но раз ему хотелось так думать, я предпочел не возражать.
— Аристарх обманул меня, — решительно подвел черту Ахман. — И вчера это сделалось очевидным всему миру.
Ахман замолчал надолго, и я решил спросить.
— Но ты же спас его, потому что он спас тебя. А вовсе не под обещание этого звонка! Я правильно понял?
— Правильно. Вот потому теперь я и обращаюсь к тебе, а не к нему.
И он опять замолчал, ну прямо Фунт какой-то из «Золотого теленка». Циркач наверняка бы сейчас вспомнил Ильфа и Петрова — это его любимые книги, он и меня всякими цитатами заразил.
Фил закуривал уже вторую сигарету. А я думал, о чем бы ещё спросить у этого старика курда. Ведь не о том же, что именно он хочет нам поручить. Это как-то глупо, в конце концов, не я же просился к нему на работу, он сам уговаривал. И я полюбопытствовал совсем о другом:
— А тут у вас, значит, центр подготовки террористов?
— Да, — кивнул он и счел своим долгом немного подредактировать формулировку. — Центр подготовки бойцов Курдской рабочей партии.
— А почему на территории России? — не без вызова поинтересовался я.
— Дурацкий вопрос, — припечатал Ахман.
И с ним неожиданно согласился Фил:
— Действительно дурацкий. Россия спокон веку была центром подготовки всяких террористов. Надо спрашивать, почему именно курдов.
— А вот об этом как раз спрашивать не надо. Я все равно не отвечу. У меня высокое положение в партии. Но я не командующий учебным центром и не уполномочен рассказывать о нем.
— А о поселке вы уполномочены рассказывать? — вдруг вскинулся Фил.
— Что о поселке? — не понял Ахман.
— Почему ваш народ так плохо живет здесь?
— Мой народ живет плохо по всему миру, — провозгласил Ахман с пафосом. — Мой народ лишен своей родины. И пока на нашей земле бесчинствуют турецкие оккупанты, ни один курд не сможет жить по-настоящему хорошо. Права не имеет.
Что-то подобное мы слыхали и от вайнахов в их «маленькой гордой Ичкерии». А меж тем всему миру известно ни об одном и не о двух чеченских миллионерах и в Грозном, и в Москве. Знаем мы этих народных заступников! Навидались уже. Меня вдруг зло взяло:
— Ну, ты-то Ахман, поди, ни в чем себе не отказываешь? Или все деньги
Ахман поднялся так резко, что даже поморщился от боли в больной ноге, и я почувствовал, что сказал лишнее. Джемиль тоже вскочил и едва не начал вытаскивать пистолет. Но, перехватив взгляд шефа, замер. Мы с Филом продолжали сидеть, сохраняя достоинство. Не на тех напали — не страшно. Ахман понял это. Но уже не мог остановиться. Он навис над столом и очень грозно вещал:
— Машины, на которых я езжу, используются для дела. Они должны быть хорошими, если мы хотим победить. Да, у меня много денег, но это деньги общака и деньги партии, а лично для себя я никогда не куплю даже пары лишних башмаков. Ты понял, Крошка? Можешь спросить об этом у любого.
До меня дошло, я чуть было не начал извиняться. Но потом вспомнил, с кем имею дело, и сдержал себя. Просто проговорил тихо:
— Так ты правильный вор, Ахман! Ты действительно живешь по понятиям?
Ахман промолчал. Он просто сел на свое место, а вскинулся вдруг Джемиль:
— Вы должны понять. Общак уходит на грев зоны. Общак уходит на вызволение братков. А средства партии не так велики. Мы не сумеем помочь Абдулле деньгами. Мы надеялись на «Феникс». Но Павленко, волчина позорный, кинул нас. Теперь остались только другие средства. Мы не будем звонить в Германию, нам некому звонить, мы просто туда поедем и рванем что-нибудь. Ну, скажем, главный офис «Мерседеса» в Западном Берлине…
Ахман опять поморщился. Как давеча от боли. Поднял руку ладонью вперед. Видно, молодой задор партайгеноссе, предложившего рвануть офис «Мерседеса», не нравился ему.
— Мы найдем, что рвануть, Джемиль. Сориентируемся на месте. Главное, мне хочется, чтобы вы, ребята, помогли нам. Как профессионалы.
— В организации теракта? — невинным голосом поинтересовался я.
— Скорее в обеспечении тылов. Германия — не Турция, там очень хорошие подразделения антитеррора.
— Но работа профессионалов дорого стоит, — решил я начать как бы с главного, опуская до поры моральный аспект проблемы.
На самом деле подписаться на взрыв в центре большого города с десятками невинных жертв — это было абсолютно исключено для нас. Ни я, ни мои ребята, не за какие деньги не стали бы выполнять подобной работы, но… Дальше стало ещё интереснее.
— Я знаю, — сказал Ахман, — сколько вам заплатили за Павленко. Но давайте начистоту. Вы же не отработали своих денег! Вы просто унесли их, вместе со своими шкурами.
Ни хрена себе! Вот так нас уже давно никто не оскорблял.
Теперь я решительно поднялся и бросил Филу:
— Пошли отсюда.
Фил встал и, интеллигентно улыбнувшись, промолвил:
— До свидания.
И мы уже сделали шагов пять к двери, когда этот тормозной Ахман окликнул нас.
— Стойте! Вы ничего не поняли.