Охота на газетную утку (Руки кукловода)
Шрифт:
Петр Ильич неожиданно преобразился.
Растерянность и паника сошли с его лица, как будто он смыл грим. Лицо его стало холодным, жестким и решительным. Судя по всему, он принял какое-то решение. Скосив глаза на часы, он взглянул на меня и сказал с холодной насмешкой:
— Вы явно заигрались, моя милая, а это не игра. Ваш кофе совсем остыл. Допейте его.
Мне очень не понравилось то, как он посматривает на часы. Старый скорпион явно кого-то ждал.
— Имейте в виду, — я взглянула на него гак, как, наверное,
Потянувшись к своей чашке, я с нарочитой неловкостью задела ее локтем, опрокинув кофе со сливками на свою юбку. Чертыхнувшись, вскочила, схватила сумку и бросилась в дамскую комнату.
Петр Ильич поднялся из-за стола, но за мной не последовал, уж на это-то его воспитания хватило.
Закрыв за собой дверь, я наспех замыла кофейное пятно, затем занялась тем, ради чего, собственно, и устроила аттракцион с опрокинутой чашкой: вынула кассету из диктофона, нашла у себя в сумке упаковку пластыря и клейкой полоской прилепила кассету к задней стенке сливного бачка унитаза.
Когда я мыла руки, дверь туалета скрипнула, и за моей спиной показался женский силуэт. Я сделала вид, что изучаю кофейное пятно на юбке, но вдруг сильная рука схватила меня за локоть, и в кожу сквозь ткань рукава вонзился шприц.
Попытавшись вырваться, я повернула голову к неожиданному врагу и успела разглядеть пышные рыжие волосы. Потом на меня накатила теплая волна странного безразличия.
Кафельные стены вокруг закачались и стали странно далекими. Мне стало удивительно легко и весело, рядом со мной стояла лучшая подруга, которая желала мне только добра.
Она легко подхватила меня под руку и повела через зал кафе, мимо раскачивающихся столиков. За одним из этих столов сидел симпатичный пожилой мужчина. Кажется, раньше я его знала и хотела с ним о чем-то поговорить, но никак не могла вспомнить, о чем. Это показалось мне очень смешным, и я расхохоталась.
Лучшая подруга что-то сказала приблизившейся к нам официантке, и та тотчас отскочила… Это тоже было удивительно смешно.
Мы вышли на улицу, и подруга подвела меня к машине. Машина покачивалась, как будто это была вовсе не машина, а лодка.
Смешнее этого я вообще ничего в жизни не видела. Подруга пыталась мне что-то объяснить или просила о чем-то, но я ничего не понимала и только непрерывно смеялась. Наконец она усадила меня в машину. Здесь мне стало очень грустно и захотелось плакать, но очень скоро мы приехали, и пришлось снова идти. Подруга помогла мне подняться по лестнице, мы вошли в очень странную квартиру, где все предметы раскачивались и постоянно меняли форму. Я увидела качающийся диван и еле успела дойти до него, так мне
* * *
Пришла я в себя от нескольких энергичных пощечин. Меня мутило, во рту было суше, чем в Сахаре, язык превратился в кусок наждака, но я начала более или менее разумно воспринимать окружающую действительность. Во всяком случае, больше не принимала за лучшую подругу ту рыжую мегеру, которая будила меня затрещинами.
— Светлана, кажется? — проскрипела я тем кусочком пустыни, который когда-то был моим ртом. — Если у тебя когда-нибудь было счастливое детство, заклинаю: дай мне хоть каплю воды!
— Обойдешься! — прошипела мегера. — Я тебе дам воды только после того, как ты скажешь, куда дела кассету из диктофона.
Скосив глаза, я увидела разбросанное рядом со мной по дивану содержимое своей сумочки — косметику, всякие дамские мелочи.
Под самый бок мне подкатился мобильный телефон. Диктофон Светлана держала в руках.
Я немного поворочалась, чтобы сдвинуть мобильник ближе к своей руке, моля Бога, чтобы Светлана не заметила моих маневров.
В это время в комнату вошел Петр Ильич.
— Ну что она — пришла в себя? — Он взглянул в мою сторону и удовлетворенно кивнул.
— Вот это и называется — дружеская помощь и участие! — проскрипела я своим пересохшим ртом, постаравшись вложить в свою реплику как можно больше сарказма. — Вы, Петр Ильич, просто Сайга-Клаус какой-то! Небось на досуге старушек через улицу переводите!
— Нечего было лезть не в свои дела, — огрызнулся он, — я, как мог, способствовал твоей карьере, имя тебе, можно сказать, сделал…
— И все совершенно бескорыстно, — ехидно вставила я.
Мне было важно сейчас отвлечь его разговорами, чтобы он не заметил, что я делаю.
А делала я вот что: пальцами связанной руки на ощупь пыталась найти на панели своего мобильника ту кнопку, на которой Никита закодировал свой номер. Кажется, она была второй слева.., только бы не ошибиться!
Я нажала кнопку. Самое ужасное, что проверить, дозвонилась ли я туда, куда нужно, я не могла. Я могла только верить и надеяться.
И могла дать понять Никите, что я попала в переделку, и где меня искать. А где — я уже поняла. Это была та самая квартира Петра Ильича, в которой мне уже удалось побывать.
— И что вы теперь собираетесь со мной вделать? — спросила я как можно громче, чтобы Никита услышал и понял, что я в беде.
Петр Ильич пожал плечами:
— Это, моя милая, будет зависеть от тебя.
Если ты расскажешь, с кем поделилась своими домыслами, то я не причиню тебе никакого вреда…
— Ой-ой-ой! — воскликнула я. — Умираю со смеху! Вы что же, совсем за дуру меня считаете? Хотя, конечно, то, как я послушно действовала по вашему сценарию, могло создать у вас не слишком лестное мнение о моих умственных способностях.