Охота на героя

Аренев Владимир Константинович

Закончил Транд к утру.

– Значит, вот так, - произнес я тихо.
– Значит, я опоздал.

– Ну, - сказал он, - я не уверен в этом. То есть смог ли бы ты что-то сделать, если б даже пришел во время. Совсем не уверен. Я вот был здесь и тоже не смог.

– Ты видел его?

– Нет, - он отрицательно покачал головой.
– Я тогда болел - из-за смерти Горы. Ушел подальше, лечился, а вернулся в долину потом, когда все закончилось. Уже позже пришла Рафкри и все рассказала. И Панл тоже рассказал. Да, это ведь он убил тогда Кэнхада, когда войско горян пошло на Хэннал. А стоило убить зачинщика, как все остальные растерялись. Панл, он, конечно, альв странный, как и все вы, но сориентироваться сумел. И объяснил горянам, что к

чему. Объяснил, например, что никто из долищников Монна не убивал, что старый военачальник обо всем договорился с долинщиками, а убил, скорее всего, кто-то из самих горян - сторонников Кэнхада - и по его приказу. И Одинокого точно так же, с виду будто случайно, в порыве, а на самом деле - продуманно. Вот так все и закончилось. Хэннальцы, как и договаривались с Монном, приняли горян к себе, помогли устроиться на новом месте, рядом с Лесом. Там теперь и живут. И проживут еще очень долго, но, думаю, и те и другие скоро сольются в один народ, каким и были изначально.

– Полагаешь?

– Я надеюсь, - со значением сказал Транд.
– Все в мире меняется. И не все - к худшему.

– Что же, - вздохнул я, помолчав.
– Значит, раз уж Ренкр мертв, мне тем более нужно спешить. Чтобы выполнить то, о чем мы говорили. На Срединный материк. Но сначала - в башню. Завтра, наверное, и отправлюсь.

– Я тоже, - сказал горгуль, задумчиво покачиваясь на своем импровизированном насесте.
– Я тоже скоро уйду отсюда. Все в мире меняется. И не только к лучшему. Ты, например, так и не научился мыться после дороги, - озорно заметил он.
– Пойдем.

На лужайке, уж не знаю откуда, очутилось ведро, до краев наполненное водой. Рядом, выстроившись в кружок, замерли горгули, много горгулей. Они ждали нас с Трандом и, стоило нам появиться - принялись сосредоточенно медитировать на ведро...

Ну вот. Я так и знал. А чего еще ожидать от этих проказников? Они не могут быть серьезными больше, чем несколько часов кряду. Ч-черт! Ливень-то был холоднющий! И мокрый. Кажется, это и называется "вымокнуть до нитки".

4

Я не пошел в Хэннал. Не хотел. Слишком живо и красочно Транд описал мне все, что случилось. Я знал, что, скорее всего, уже никогда не попаду в эту долину, знал - и все равно не хотел идти. Лучше, чтобы в памяти он остался таким, как я его помнил, чем... в новом качестве.

Горгули позаботились о том, чтобы дать мне с собой немного еды, так что на пару дней я был избавлен от необходимости заботиться о припасах. Попрощались мы скупо, без долгих речей и слезных объятий, очень я этого не люблю. А с Трандом (мне почему-то так казалось) мне еще предстояло повстречаться.

Я выбрался по тропинке к горам и пошел прочь. Мне следовало как можно быстрее добраться до своей башни, а потом отправляться на Срединный материк. Теперь у меня была цель в жизни, и, кажется, масштабы первой полностью соответствовали предполагаемой длине второй.

У самого ущелья, на границе травы и камня, меня снова встретил давешний мальчишка. Он кивнул мне, как старому знакомому, и улыбнулся:

– Уходишь?

– Ухожу, - подтвердил я.

– Ясно, - сказал мальчик.
– Ты там поосторожней, там чудовища всякие, в горах.

Я улыбнулся в ответ:

– Постараюсь.

Он помахал рукой и продолжал собирать траву, наверное, какую-то особую, лекарственную.

Я еще раз улыбнулся и вошел в тень ущелья.

ЭПИЛОГ

ГЕРОЙ ПОРВАННЫХ ВРЕМЕН

1

Здесь было холодно - не так чтобы очень сильно, но все же Ренкру пришлось застегнуться на все пуговицы и поднять воротник. На небе высыпали звезды, светло-желтые, ставшие на один-единственный миг неожиданно близкими и какими-то домашними. Ветра почти не было.

Он сидел на камне, привалившись спиною к боку Горы и глядя в небеса.

Настал один из тех немногих моментов в жизни, когда можно было никуда не торопиться. Впереди оставалось еще несколько часов - такое богатство, на которое он не

рассчитывал. Но что делать с ним, Ренкр знал. Другой, возможно, счел бы это бессмысленным транжирством драгоценных мгновений, но долинщик думал иначе.

Он вспоминал.

всплеск памяти

Тогда, после того, как Кэнхад удалился из пещеры, Ренкр был в сильнейшем потрясении. Прежде всего оттого, что впервые осознал до конца: горяне все-таки пойдут войной на долинщиков. Все-таки пойдут... И он не способен, просто не сможет оставаться в стороне. Ренкр сжимал до боли в пальцах рукоять клинка и думал о том, что не имеет права убивать Кэнхада. Мало того что тот теперь будет начеку, так к тому же это вряд ли что-нибудь изменит к лучшему, даже наоборот, будет воспринято как попытка "злобного долинщика помешать справедливой войне". Нет, он не должен был убивать Кэнхада, пусть даже его и подмывало это сделать! Но что в таком случае?! Остаться здесь, рядом с Хиинит, и предать навсегда не только своих сородичей, но саму идею, ради которой он жил, идею мира? Ведь если он здесь останется и не выступит против обезумевшей толпы, то окажется простым соучастником. Или пойти предупредить долинщиков - и лишиться любимой? Он не знал, как поступить, и ни один всезнающий чародей мира не помог бы ему в этот момент мудрым советом.

Шкуры у входа в смежную пещеру приподнялись, и Ренкр увидел Хилгода. Тот тихонько подошел к нему и сел рядом, накрыв своей ладошкой руку долинщика, сжимавшую меч.

– Я слышал ваш разговор, - сказал он серьезным голосом, которым совсем не должны говорить маленькие мальчики.
– Ты поступил правильно. Когда ты ушел, я много думал. Смешно, правда? Вместо того чтобы играть с Турдом и Фирисом и еще с Сокдом, пускай он и нехороший, - вместо этого я думал. Матери я не признавался, она б навоображала себе всякого и стала бы меня лечить, пичкать всякими гадостями - не со зла, а просто потому, что волнуется. Ну вот, - прервал он сам себя с тихим смехом, - как всегда, перешел совсем на другое. Ну ладно, слушай дальше, я буду следить за собой. Я думал. Об этом я уже говорил. Так вот, я думал о том, что ты мне сказал тогда, про горян и долинщиков, и все такое - ну, ты помнишь? И вот я решил тогда, что ты прав. Только не смейся. Ты-то наверняка знаешь, что прав, а я тут к тебе с такими признаниями, но пойми, что это ты знаешь, что прав. Я, например, всю жизнь думал по-другому. Я тебе рассказывал тогда. Вот, и я решил, что ты прав, и что на самом-то деле все - и горяне, и долинщики, и даже тролли - все-все могут быть и плохими и хорошими. И главное не то, как кто называется, - главное в чем-то другом. И нельзя винить долинщиков в том, что они так... с нами, не по-хорошему. Но и нас винить нельзя.

– Да, - тихо сказал Ренкр.
– Нельзя. Но делать-то что-то нужно.

– Нужно, - согласился Хилгод.
– Тебе, например, нужно... Только ты не обижайся, ладно?

– Не буду, - пообещал долинщик.

– Это хорошо. Потому что тебе нужно уйти.

– А как же Хиинит?

– А что Хиинит?
– удивился Хилгод.
– Ты же не навсегда уйдешь. Ты только скажешь своим, чтобы они приготовились, - и все.

– Вот именно, - сказал Ренкр.
– И все. Потому что после войны... не знаю сам, что будет, но страшное произойдет, это точно.

– Так ведь войны не будет!
– воскликнул мальчик.
– Ты же скажешь своим, и они мирно встретят наших воинов. А те поймут, что к чему, и не станут воевать.

– Мирно?
– переспросил парень.
– А стрела в боку у Монна? Ты забыл о ней.

Сейчас он говорил с Хилгодом, как со взрослым. Да так оно и было.

– Не забыл, - возразил тот.
– Не забыл, но ведь попытаться нужно. Мало ли. Ты же сам мне говорил, что не все плохие! Может! Должно получиться! тем более у тебя! Неужели ты не чувствуешь, что ты не простой, что ты способен творить чудеса?! Нас вот от змей спас, а этого никто до сих пор не мог сделать. Так спаси теперь нас от самих себя! Слышишь?!