Охота на императора

Баландин Рудольф Константинович

ПОЛИТИЧЕСКИЕ УБИЙСТВА И ТРЕТЬЕ ПОКУШЕНИЕ НА ЦАРЯ

Вскоре после выстрелов Веры Засулич в Одессе появилась прокламация «Голос честных людей». В ней говорилось: «Мы пойдем по следам наших лучших товарищей для уничтожения грабителей русского народа и наших тиранов».

Наиболее активно стали действовать революционеры на юге России. 1 февраля 1878 года они убили полицейского агента Никонова. Затем произошло несколько покушений на представителей власти. При аресте революционеры в Одессе и Харькове оказывали вооруженное сопротивление жандармам.

Правда, поначалу

руководители «Земли и воли» не поддерживали курс на террор, предпочитая пропаганду. Однако в ответ на жестокие репрессии со стороны властей решено было приступить к решительным действиям. После каждого террористического акта выпускались прокламации, объясняющие акцию. На них ставилась печать с изображением пистолета, кинжала и топора с надписью «Исполнительный комитет Социально-революционной партии».

25 мая 1878 года в Киеве днем на одной из оживленных улиц был убит кинжалом барон Гейкинг. Так исполнили приговор, вынесенный ему революционерами как наиболее активному руководителю политического сыска в городе. Убийца — студент Поико — скрылся, отстреливаясь от погони.

4 августа народник Сергей Кравчинский в Петербурге на Михайловской площади заколол кинжалом шефа корпуса жандармов, главного начальника III отделения генерал-лейтенанта Н.В. Мезенцова.

Это покушение готовилось долго. Не раз Кравчинский проходил, пряча кинжал, недалеко от Мезенцова. Но решился на убийство лишь после того, как 2 августа был казнен Ковальский. Как и предполагалось по плану покушения, Кравчинский скрылся на проезжавшей в этот момент коляске, запряженной призовым рысаком Варваром, с кучером-сообщником.

Показательно: в то время не только шеф жандармов, но и сам император мог идти по столичной улице без специальной охраны. Революционный террор еще набирал силу.

В начале февраля 1879 года в Харькове террористы «казнили» генерал-губернатора Д.Н. Кропоткина (он приходился двоюродным братом князю-анархисту П.А. Кропоткину). Каких-то особых преступлений он не совершал. Но революционеры-народовольцы, встав на «тропу войны», уже не могли остановиться.

1 марта в Москве был убит кинжалом платный осведомитель охранки Рейнштейн. Через 12 дней произошло покушение (неудачное) на шефа жандармов Дрентельна. Готовилось убийство Александра II…

Государственный террор стал противодействовать революционному террору в широком масштабе. Активно помогали жандармам, полицейским и их агентам, в частности, домовладельцы и дворники. Скрываться в таких условиях было чрезвычайно трудно. Силы были явно неравными. Хотя у революционеров были свои преимущества: строгая конспирация, идейное единство, убежденность в своей правоте и отчаянная решимость обреченных.

Завершалась «эпоха народников», стремившихся вести пропаганду идей социализма среди трудящихся масс. На первый план выступила новая тайная организация, ориентированная прежде всего на террор — «Народная воля». Впрочем, подобно «Народной расправе» Сергея Нечаева, да и любым другим тайным обществам, она была весьма далека от народа.

Однако менялось и общественное мнение. Политические убийства стали расцениваться как излишняя жестокость, которая не сулит ничего хорошего. А у революционеров не оставалось ни сил, ни средств на другую деятельность, кроме террористической. Она стала для них

самоцелью. Все очевиднее было, что таким путем массовых революционных выступлений не добьешься, государственною переворота не совершишь.

Какой тогда смысл в покушениях на сановников или на царя?

На первый взгляд, запугиванием власть имущих можно добиться от них либеральных реформ, перехода к демократическим формам правления. А наиболее проницательные теоретики политического террора имели в виду дальние цели. С одной стороны, покушения вносят смуту в общество, создавая атмосферу растерянности, страха, недоверия правительству. С другой стороны, власти вынуждены ужесточать полицейский режим, а это обостряет противоречия в обществе и создает условия для массовых волнений и революционной ситуации.

Но если желающих «идти в народ» среди молодежи было немало, то стать убийцами, пусть даже из политических соображений, соглашались далеко не все из них. Про vie ходил отбор наиболее решительных, смелых и непримиримых противников самодержавия. (Не удалось избежать и появления в организации авантюристов, наивных юнцов, провокаторов.)

…Утром 2 апреля 1879 года, проходя по Дворцовой площади, Александр II увидел странного господина в чиновничьей фуражке и с напряженным взглядом, шедшего ему навстречу. По одной версии, приблизившись к императору, господин снял шапку. Государь ответил ему. И тут незнакомец выхватил из своего кармана револьвер и выстрелил в царя.

Сохранив присутствие духа, Александр II быстро повернулся и бросился бежать. Он не забыл правило: в таких случаях следует двигаться не по прямой, а зигзагами. Это спасло ему жизнь. Террорист продолжал стрелять в него, но не успевал прицелиться. Лишь одна пуля слегка разорвала царскую шинель.

(Тот, кто полагает, будто Александр II струсил, не в состоянии отличить глупую браваду или полную потерю самообладания безоружного человека, остолбеневшего перед убийцей, от четких разумных действий того, кто умеет владеть собой в экстремальных ситуациях.)

Как пишет американский историк Всеволод Николаев, преступник, «вероятно, осознав всю низость своего лицемерного поклона, потерял самообладание и не мог попасть в свою жертву. В этот момент проходившая вблизи молочница, выпустив из рук свой бидон, бросилась на террориста и обхватила его своими могучими руками». А он, «тщетно пытаясь вырваться, уронил револьвер и сильно укусил женщину за палец. В этот момент подоспели другие прохожие, повалили террориста на землю и передали его подоспевшим полицейским. Собралась толпа, которая устроила государю овацию.

Александр, глубоко тронутый участием народа, поблагодарил собравшуюся толпу несколькими словами и удалился».

Не знаю, насколько верна картина, нарисованная В. Николаевым. Мне известна другая, не столь детальная версия. Но главное — нападавшего схватили. Им оказался Александр Константинович Соловьев (1846—1879) — убежденный народник, несколько лет проводивший революционную пропаганду среди крестьян различных губерний Центральной России.

Он отказался давать показания о своих сообщниках и единомышленниках. Взял всю вину на себя и сказал, что решил пожертвовать своей жизнью во имя революции. Суд над ним был скорый: приговорили к смертной казни через повешение.