Охота на Князя Тьмы
Шрифт:
— А подруги у Алевтины Максимовны имеются?
— Известный факт — в женском обществе подруг не бывает. Альку, за ее характер, все недолюбливают, кроме Жужу. Но оно не удивительно. Та, своими… талантами, нашей мадам уже целое состояние принесла.
— О родных госпожи Немировской вам что известно?
— Деревенская она. Откуда — не ведаю. В Китеже, насколько мне известно, из родни никого.
Чем больше вопросов задавал Гордей, тем сильнее обозначивалась морщинка на лбу Наины. Женщина, если не догадывалась, то начинала что-то подозревать.
— Когда виделись
— Господин пристав, с Алей что-то произошло? — осторожно полюбопытствовала она.
— Здесь вопросы задаю я, извольте отвечать, — строго отрезал Ермаков.
— В последний раз? — задумчиво протянула Наина. — Почитай, третьего дня. Вечером распрощались. Она к себе собиралась. Угол недалече снимает. Пешком дойти можно.
— Позвольте адрес?
— Для вас, всегда пожалуйста! — женщина продиктовала. Гордей, вытащив из кармана блокнот, с зажатым в нем химическим карандашом, записал. — Но все же, что с Алей?
— Ничего, — покачал он головой. — Уехала… в деревню.
Наина, запрокинув голову, рассмеялась.
— Гостя какого напоследок облапошила? Вот же змея хитрющая!
На этом разговор решительно истощился. Женщина продолжала заливаться смехом, а мы с приставом вышли из комнаты, не забыв прикрыть за собой дверь.
Мимо пробежал паренек с пустым подносом. Гордей успел схватить его за предплечье.
— Где…кхм… кабинет мадам Жужу знаешь? — мальчишка кивнул. — Веди.
— Госпожа, тут до вас пожаловали, — крикнул мальчишка, колотя в деревянную дверь. А когда та распахнулась, явив нам немолодую, но довольно хорошенькую женщину в роскошном голубом платье из тафты и с заботливо уложенными в замысловатую прическу черными локонами, испарился.
Внимательно изучив заблаговременно подготовленную Гордеем зеленую книжечку чиновника полиции, она кивнула и отступила, давая нам пройти внутрь.
Кабинет мадам Жужу был раза в два больше тех нелепых комнатушек, где ее работницы принимали клиентов. Пестрый ковер ручной работы притягивал взгляд. На дубовом столе лежал толстый журнал и открытая коробка шоколадных конфет. А в самом центре стоял просторный диванчик, на котором и устроилась хозяйка.
Гордею она кивнула на массивное кресло. Но пристав отрицательно качнул головой, оставшись стоять. А я, в свою очередь, уже по привычке, облюбовала место за его спиной.
— По чью душу будете, господа хорошие? — вежливым и каким-то чересчур девчачьим голоском, для такой солидной дамы, уточнила Жужу.
Внезапно появившаяся в комнате Алевтина, зависла над ее головой. Чем очень меня отвлекала. Взгляд, то и дело, скользил наверх и приходилось себя одергивать.
— Пристав Мещанского участка Ермаков Гордей Назарович. Прибыл как официальное лицо, — отчеканил Гордей, препарируя взглядом улыбающуюся ему женщину. — Разыскиваю владелицу этого… заведения, известную под именем — мадам Жужу.
— Я будто на параде. Какой изумительный голос, какие безупречные у вас манеры, господин пристав, — подмигнула ему она. — Мадам Жужу — это я.
Потупилась. Пальчиком темный локон крутит. Скромницу играет. Да только в глубине карих глаз светился
Особа явно нагловата, но не глупа. Хитра. Состоятельна. Семьи нет. А вот любовники — пожалуй. Знает себе цену. Умеет распоряжаться красотой. Тщеславна. Воспринимает любого мужчину, как цель. Независимо от его возраста и рода занятий.
— Госпожа, мы все же не в театре, извольте представиться, как должно.
Вынуждена признать, Ермаков оказался не так прост. Там, где на его месте, большинство утонули бы в любезностях, он продолжал действовать строго по уставу. Был беспристрастен и абсолютно недоступен для лести.
Дамочка это тоже смекнула, а потому поморщилась и выпрямилась в спине.
— Юлия Павловна Тюлькина, — бесчувственного полицейского окатили струей недовольства и фунтом презрения. — На слово поверите или мне документ показать?
— Когда возникнет надобность, покажете. Ответьте, в вашем… заведении работает госпожа Немировская?
— Аля… — выдохнула женщина, резко зажмурилась и прижала ладони к вискам. — Как чувствовала, что недоброе с ней приключилась. Молю, скажите, жива?
— К сожалению, нет, — не стал юлить Гордей. Юлия Павловна издала сдавленный писк и прикусила кулак. — Подробностей случившегося дать не могу, идет расследование. Прошу вас рассказать, как давно вы знакомы с Алевтиной Максимовной?
— Бедная, бедная моя деточка! Знакомы, спрашиваете? Почитай уж десятый год пошел, — всхлипнув, женщина вытерла покатившуюся по щеке слезу. — Как сейчас помню, стоит передо мной с котомкой одной. Глазики на пол-лица. Мне ж с ними строгой надо, а то дай волю, устроят из приличного дома терпимости настоящий вертеп. Но с ней не могла. Эти глаза… будто в душу глядели.
— Выделяла ли она кого из гостей?
— Гостей? — задумалась мадам. — Не припомню. Аля для всех доброе слово находила. Умаслить умела. Мужчины ее любили. Щедро одаривали. Нежной камелией называли.
— Как полагаете, ей нравилось ее занятие? Не намеревалась его оставить?
Юлия Павловна, не сдержавшись, усмехнулась.
— Мы, с возрастом, не молодеем, Гордей Назарович. У всякой мысли разные в голове есть. Кто-то на старость загодя откладывает. А кто-то, как та стрекоза из басни, танцует и поет, наслаждаясь жизнью. Аля была умной барышней. Предпочитала откладывать. Что касается ее намерений… Я не знаю. Спросили бы у меня год назад, ответила бы положительно. Но сейчас… не знаю.
— А что произошло в прошлом году?
— Ах, пустяки, — махнула рукой мадам. — Алечка влюбилась.
— Влюбилась? — раздался в тишине приглушенный писк, и только когда на меня устремились две пары выразительных глаз, стало ясно, что вылетел он из моих уст. Пришлось добавить, уже грубее. — Кхм… простите.
— Именно так. Алечку не минула сия напасть. Отлучаться стала. Возвращалась румяная. Цвела и пела. А когда гостей отваживать стала, я сразу смекнула — что-то не ладно.
— Кто таков будет? — ухватился за ниточку Гордей.