Охота на красавиц
Шрифт:
Кира удивилась. Вроде бы мама говорила, что слышно даже слишком хорошо…
– Ма, ты что? Я же только сейчас сказала: послезавтра, в обед или к вечеру.
– Пупсик, я, может быть, и сумасшедшая, но не глухая! – с достоинством оскорбилась мама. – Это я все поняла. Нет, из Америки ты когда возвращаешься?
– Из какой Америки? – озадачилась Кира.
– Ну, я полагаю, из Северной, поскольку Нью-Йорк именно там, а у тебя билет до Нью-Йорка, – ангельским голоском пояснила мама. – Или предполагалось, что мне не следует об этом знать? Тогда извини, я просто проверяла твой автоответчик,
Выпалив все это, мама перевела дух – и вдруг вскрикнула:
– Пупсик, но как же ты говоришь, что возвращаешься в понедельник, если улетаешь в воскресенье?! Тебе же еще собраться надо. Может быть, приготовить какие-то вещи, уложить чемодан? А как же виза?
– Мама, да у меня на пять лет виза, – автоматически успокоила Кира – и вдруг спохватилась: – При чем тут вообще виза?! Я не заказывала никакого билета в Нью-Йорк, до сентября я туда не собиралась, а может быть, и дольше. Это какая-то ошибка, с билетами.
– Да-а? – с сомнением протянула мама. – То есть в агентстве позвонили тебе вместо какой-то другой Москвиной? Ну, не знаю… Я, конечно, и то удивилась, что ты вдруг собралась лететь, когда у Игоря такое случилось, а потом подумала: мало ли, может быть, вы уже давно в ссоре, ты же всегда молчишь о своих делах, как Кочубей на пытке, я вообще ничего о тебе не знаю…
– Матушка! – с трудом прорвалась Кира сквозь едва наметившуюся брешь. – Погоди, Христа ради! Я вообще ничего не понимаю! Что там такое с Игорем? Я звонила и ему, и Петру Ивановичу – никто не отвечает. Кто-то заболел, что ли?
Трубка молчала.
– Ма! – заорала Кира, и ее старание было вознаграждено: телефон ожил и сказал – почему-то мужским голосом:
– Бесполезно. Наверное, батарейки сели.
Кира не меньше минуты тупо смотрела на сотовый, прежде чем сообразила, что это был не матушкин волшебно преобразившийся голос и даже не внутренний голос компании «Билайн», а голос Максима.
Подняла растерянные глаза: Максим поглядывал на нее в зеркальце.
– Извините, забыл его зарядить. Ну, ничего, он у меня тоже дрессированный: на ночь подключу к аккумулятору, а утром опять сможете позвонить.
– Как утром? – всполошилась Кира. – Нет, пожалуйста, поехали, поищем телефон в Ростове. Там что-то непонятное творится у меня дома, я должна дозвониться. На вокзале наверняка есть железнодорожный переговорный пункт.
И осеклась, вспомнив, что на вокзале есть не только переговорный пункт, но и железнодорожная милиция.
– Вот именно, – кивнул Максим. – Это во-первых. А во-вторых, Ростов мы с вами уже проехали. По объездной дороге, раз – и мимо. Вы были так увлечены телефоном, что и не заметили.
Кира недоверчиво оглянулась.
У Игоря, значит, неприятности. Забавное совпадение. У нее ведь тоже, можно сказать, неприятности. Уж не связаны ли они каким-то образом? Скажем, Игоря достают органы за связь со злодейкой Москвиной К. К. … Ерунда. Даже окажись в тех листовках крупица правды, папаша отмазал бы Игоря от чего угодно, а вот Кире не спустил бы…
Да, кажется, она и сама скоро поверит в свои преступления. Но что же все-таки с Игорем? А если это имеет какое-то отношение к гибели Алки? Ведь раньше, насколько известно Кире…
Нет, что было, то прошло. Теперь их дороги не пересекаются, разве что чисто случайно – из-за дружбы Алки с Кирой. В смысле не пересекались… О господи, о господи! Но при чем здесь опять же расчленение трупов и все прочее?!
– Кира, что-то случилось? – негромко спросил Максим.
– Да ерунда какая-то, – с досадой отмахнулась она. – То ли матушка, как всегда, что-то напутала, то ли не знаю что. Какие-то билеты на завтрашний рейс в Нью-Йорк, какая-то скидка… Чепуха!
– Конечно, чепуха! – захохотал Максим. – Что вам делать в Нью-Йорке? Разве что делиться мастерством с американскими расчленителями? Кстати, уже расхожий факт, что тамошняя полиция не может справиться с русскими преступниками. Вот недавно читал: в разных концах штата Калифорния нашли различные части одного трупа. До сих пор не могут выяснить, кто его клочки размел по закоулочкам. Часом, не ваша работа? Клянусь, я никому не скажу! – состроил он испуганную гримасу, и тогда судорога на Кирином лице вдруг ослабела, и она поняла, что улыбается. Вот же черт этот Максим, а?!
– Хватит болтать глупости, – отрезала, отворачиваясь, чтобы не прыгало так сердце от света его невероятных глаз. – Вы еще не забыли, что взяли меня на полный пансион? А ведь у меня с утра маковой росины во рту не было.
– У меня, кстати, тоже, – кивнул Максим. – И она, эта росина, меня не устроит. Конечно, нужно было чего-нибудь купить в Ростове, но я так спешил смыться оттуда, что про все на свете забыл. Придется ехать, пока не увидим огни какой-нибудь харчевни «Трех пескарей». Сейчас по трассе обжорок понатыкано – спасу нет! Первая же наша будет. Идет?
– Едет, – согласилась Кира. – И как можно скорей!
Ехать пришлось недолго: уже минут через десять замигал впереди огонь, весьма напоминающий костер.
«Цыгане, что ли?» – улыбнулась Кира, вспомнив свою соседку по «обезьяннику» и крокодильчиков, привязанных к животам ромалэ-контрабандистов. Воспоминание почему-то не вызвало никакого ужаса. И вообще, все случившееся в течение последних полутора суток казалось каким-то нереальным. Даже сражение с Мыколой, даже расплата с Зозулей, спасение Роджера и стрельба в роще. Даже Алкина смерть! Все зыбко дрожало в некоем мареве и волновало не больше, чем страшный сон. О первопричинах страданий и думать не хотелось.