Охота на «крота»

Дикки Кристофер

— Скажи, что у тебя есть. — Он снова посмотрел на свои часы — большой стальной «Ролекс». — Ты знаешь мишени, по которым будет нанесен удар? Сколько кораблей?

— Шесть.

Он кивнул.

— Из какого порта они вышли?

— Думаю, где-то в Индонезии. Не могу точно назвать остров. Но с тех пор прошло время. Идея заключалась в том, чтобы потерять корабли, а потом полностью изменить их названия и всю документацию во время долгого путешествия вокруг света.

— Мишени?

— Две новые цели в США: Хьюстон — из-за Буша и нефти.

Гриффин опять кивнул.

— И Чикаго, потому что он находится

в центре страны. «Самое сердце страны», — так они говорят. Но в любой момент все может измениться.

— Где еще?

— В Нью-Йорке и в Бостоне, как нам уже известно. И за пределами США — в Гибралтаре и Панаме.

— Отличный результат, — воскликнул Гриффин. — Что-нибудь еще? Имена? Даты? Способы?

— Индус со мной не разговаривает. Он общается с кувейтцем. И он считает, что я американский шпион. Кто-то сказал ему, что я американец. Как думаешь, кто, мать его, это сделал?

— Не знаю. Но я проверю.

— Хорошенько проверь этого гребаного имама, которого прислал нам морской флот.

— Обязательно, — заверил Гриффин, не глядя на меня.

— Все развивается очень медленно, но все-таки развивается, — продолжил я. — Но мне неизвестно, много ли знает индус о том, что сейчас происходит. Корабли отправились в плавание в ноябре. А скоро уже март. Они плывут медленно, делая множество остановок в маленьких портах. Названия кораблей меняются. Бумаги подделываются. Но настоящий груз остается прежним — вроде того, что вы нашли в Англии и Японии. Сейчас так много нитратов и радиоактивных отходов, что их вполне хватит, чтобы вызвать панику, когда облако пыли рассеется и заработает счетчик Гейгера. Вы не поймали другие корабли, потому что они сильно отстают от первых. Те, которые вы захватили, были чем-то вроде пробного запуска. Остальные шесть ждут приказа.

— Когда он будет отдан? И кто это сделает?

— Я не знаю. И я не уверен, что кто-нибудь из пленных знает об этом. Но я скажу тебе, что они думают. Они уверены, что человек, который все это спланировал, находится в США.

Гриффин посмотрел на часы. Потом заглянул мне в глаза.

— Да, — сказал он, медленно кивая головой, — «крот».

— Может, и так, — согласился я. — Мозг всей операции. Человек, который умеет смешаться с толпой, и никто не замечает его. Он ведет все шоу. А может, это все сказки, которые они придумали в лагерях Афганистана.

Гриффин посмотрел на меня, выжидая чего-то.

Затем свет в помещении погас.

В маленьком домике не было окон, поэтому теперь мы находились в кромешной тьме. Кондиционер тоже отключился.

— Не двигайся, — сказал Гриффин. Его голос гулко прозвучал во внезапно воцарившейся тишине. — Микрофоны и камеры не будет работать, пока не дадут электричество. Все заработает через пару минут. Но пока мы можем говорить откровенно.

Я решил, что это представление разыграно специально для меня. Небольшой психологический трюк, чтобы вызвать мое доверие.

— Говори, — сказал я.

— Сейчас в правительстве идет война, — начал он. — Война из-за будущей войны. Это я и пытался сказать тебе во время нашей последней встречи.

— Что значит — «война из-за будущей войны»?

— Ты ведь борешься до победного конца? Я тоже. Ты сражаешься до полной победы, чтобы тебе больше не пришлось сражаться в будущем. По крайней мере с этим врагом.

— Да,

черт побери!

— Но некоторые люди считают иначе. Они хотят, чтобы война продолжалась, а если эта война кончится, они будут стремиться начать новую.

— Это безумие.

— Да. И тем не менее это так. Я до сих пор не могу понять, что их к тому побуждает. Жажда власти? Денег? Послания Господа? Они живут в своей отдельной безумной вселенной политической тусовки Вашингтона. И кроме всего прочего инициаторы войны в Вашингтоне считают, что могут создать новый мир. А для этого нужно постоянно поддерживать горение.

Тьма сгустилась вокруг меня.

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Потому что этим выродкам плевать на плохих парней… по-настоящему плохих парней. Мы охотимся на них, некоторых удается поймать. Тебе удалось сорвать пока самый большой куш. Но типам, заинтересованным в войне, плевать на Абу Зубаира. Знаешь, что я тебе скажу? Если бы мы поймали самого Усаму, думаю, они обосрались бы от огорчения, потому что это могло бы положить конец их мечтам о непрекращающейся войне.

— Продолжай.

— Так что те, кто знает о тебе…

— Ты сказал, что никому не известно, что я здесь.

— Почти никому. Их немного. Но те, кто знает, очень влиятельны и не хотят, чтобы ты отсюда выбрался.

— Получается, они не хотят, чтобы я охотился на плохих парней? Но ведь я делал все это не ради них. И я могу остановиться. Отправь меня домой, и я буду сидеть там.

— Курт, послушай, я твой друг. Но, признаюсь, будет чертовски трудно вытащить тебя отсюда.

— Вот проклятие!

— Могут возникнуть большие проблемы. Им нужно еще несколько побед, чтобы подогреть аппетит перед надвигающейся войной. Они ищут «кротов» в США. Людей, на которых они смогли бы указать как на внутреннего врага.

— «Кроты» есть, и они очень опасны.

— Но они могут не найти их.

— Хорошо. Я их найду.

— Ты не понимаешь. Они не могут найти настоящих «кротов» или не хотят этого делать, но они должны указать на кого-то. И сделать это как можно быстрее. Учитывая твое окружение, думаю, они собираются выбрать тебя. Если это случится, то для общественности ты станешь врагом государства, чем-то вроде «американского талиба». И тебя уже никогда не освободят.

На этот раз мне нечего было возразить. Гриффин обладал только частью информации… но то, чего он не знал… и что я уже почти узнал, было гораздо хуже.

— Не сдавайся, — сказал Гриффин, — у меня есть пара идей, и я уже начал продвигать их. Надеюсь, все получится.

— Что?

Зажегся свет.

— Сеанс окончен, — сказал Гриффин.

Дверь, ведущая в одну из спален на втором этаже моего дома около пруда, имела для меня особое значение. Это была самая обычная дверь, в верхней части ее я выпилил три сердечка. Я подумал, что раз это будет комната маленькой девочки, это прекрасный способ проверять, как у нее дела, не заходя к ней слишком часто. И я надеялся, что сердечки понравятся Мириам, когда она их увидит. Но дверь висела неправильно. Когда я попробовал закрыть ее, она уткнулась в притолоку. Я снял ее с петель, кое-что поправил, но она по-прежнему не закрывалась. Сколько мне еще предстояло работы. Так много работы! И у меня все никак не получалось!