Охота на лис
Шрифт:
Хозяйка поместья, вдовствующая графиня Диана Алленсон, маленькая, хрупкая пожилая женщина с гордой осанкой и неторопливой важной походкой, встретила гостей около крыльца дома. На ней было серое платье строгого фасона с длинными рукавами и маленьким белым кружевным воротничком. Несмотря на преклонный возраст, миссис Диана была удивительно подвижна, а глаза ее светились таким огнем и задором, что могли бы быть предметом зависти любой юной леди.
– Добро пожаловать, молодой человек, – радостно приветствовала она выскочившего из кареты Эдди. Мальчик вежливо поклонился, помня наставления няни, и церемонно поцеловал
– Жюстина, дорогая, как прекрасно Вы выглядите! Я помню Вас неуклюжим подростком, а теперь Вы – очаровательная светская дама! Должно быть, лондонский сезон тоже не прошел даром! А Ваше платье – оно же великолепно и так Вам идет! – искренне восторгалась миссис Диана.
– Вы мне льстите, леди Алленсон, – смущенно проговорила девушка, не ожидавшая такого шквала похвал в свой адрес.
– Ничуть! Я сказала истинную правду! И отбросьте, ради Бога, церемонии, называйте меня просто Дианой. У нас в провинции нравы попроще, меньше всяких условностей. Да входите же, пожалуйста, в дом! – леди Алленсон положила свою сухую ручку на плечо внука и увлекла гостей за собой.
Мисс Брайерли бывала в Эндбери и раньше, еще когда сразу после свадьбы Генри и Нора поселились здесь. Однако вскоре они переехали в Мильверли, гораздо меньшее по размеру поместье Алленсонов, предпочитая жить самостоятельно, время от времени нанося визиты в родовое гнездо Алленсонов.
Стены огромного холла украшали фрески с изображениями богов, фрагментами из жизнеописания святых; по обе стороны от входа вверх поднимались винтовые лестницы из красного дерева, основания которых венчали мраморные статуи античных героев. Всюду стояли массивные вазы с живыми цветами, отчего дом благоухал сказочными ароматами. Здесь царили покой и патриархальность. Справа от входа располагались библиотека, обеденный зал и большая гостиная, слева – две гостиные поменьше.
– Дорогая, – обратилась леди Алленсон к Жюстине, – Вы можете подняться наверх и немного отдохнуть перед обедом, а уж потом приготовьтесь удовлетворить мое старческое любопытство по поводу того, что делается в Мильверли! Я буду терзать Вас вопросами, меня интересует все, вплоть до сплетен и слухов!
«Сама простота и откровенность», – с нежностью подумала Жюстина о Диане.
В этот момент к женщинам с учтивым поклоном подошел Шэдуэлл.
– Леди Алленсон, – обратился он к хозяйке дома, – буду ли я Вам чем-то полезен, или Вы позволите мне вернуться в Мильверли? У вашего сына много дел, и он нуждается в моей помощи.
Графиня взглянула на секретаря и категорически заявила:
– Да как Вам могла прийти в голову такая идея? Вы хотите лишить меня молодой веселой компании? С моим сыном ничего не случится, если он проведет несколько дней без Вас!
– Но мне… – начал оправдываться Шэдуэлл, но Диана прервала его на полуслове:
– Ничего не хочу слышать! Я живу здесь, как затворница! Кроме слуг, мне не с кем перекинуться словом! Неужто Вы не пожалеете бедную одинокую старуху и не доставите ей удовольствие побыть в обществе воспитанных и умных молодых людей?
Шэдуэлл покраснел и опустил глаза. Заметив его смущение, Жюстина пришла на помощь:
– Леди
– Больше ни слова! – заявила Диана. – От дел тоже нужно отдыхать, иначе можно подорвать здоровье! Так что мистер Шэдуэлл спокойно останется с нами! Я сообщу об этом Генри дополнительно. – Миссис Алленсон выставила вперед руки, словно преграждая ими путь для возражений, и добавила: – Обед ровно в семь. По случаю такого события и Вы, Эдди, приглашаетесь за общий стол!
Мальчик захлопал в ладоши, закрутился на одной ноге и чуть было не уронил китайскую вазу, оказавшуюся на его пути. Мэтти бросилась спасать сосуд. Водрузив вазу на место, няня взяла ребенка за руку и повела наверх.
– Сколько энергии! – проговорила графиня задумчиво. – Ну просто вылитый Генри в детстве! – И вздохнув, добавила: – Как быстро летят годы…
Поздно вечером, уютно расположившись в креслах, леди Алленсон и Жюстина неторопливо вели беседу о жизни столицы и провинции. Диану интересовало буквально все, и она выспрашивала Жюстину о мельчайших подробностях, касающихся ее детей, не позабыв полюбопытствовать о своих прежних подругах и знакомых. Жюстина добросовестно отвечала на все вопросы, пересказывала слухи и сплетни света, не касаясь, однако, того, что было прямо или косвенно связано с лордом Левингтоном.
Скоро мы узнаем, кем осчастливит нас Нора, – в заключение проговорила мисс Брайерли.
…Сообщение о рождении ребенка пришло в Эндбери в тот же вечер, и привез его… Дамиан Траубридж.
Леди Алленсон и Жюстина, выпив перед сном какао, попрощались и собирались уже разойтись по своим спальням, как дверь распахнулась, и лорд Левингтон буквально ворвался в гостиную. От неожиданности у Жюстины появились в животе колики – признак сильного нервного потрясения – и ослабли колени.
– Добрый вечер, дамы, – голос Дамиана звучал громко и возбужденно. – Надеюсь, я вам не помешал?
Графиня всплеснула руками, ее глаза округлились, рот приоткрылся.
– Боже милостивый! Дамиан?! Входите же, негодник! – проговорила леди Алленсон, не в силах сдержать радость. – Я не видела Вас сто лет!
Дамиан быстро пересек комнату и почтительно склонился к руке графини. Жюстина сидела ни жива ни мертва, не сводя глаз с лорда.
– Лорд, – наконец пробормотала она, – что привело Вас сюда в такую пору?
– Я загнал свою самую быструю лошадь, чтобы поскорее доставить вам отличную новость – Нора родила здоровую девочку три часа назад!
Слезы радости брызнули из глаз Жюстины. Старая графиня воздела руки к небу, благодаря бога, и воскликнула:
– Чудесно! Я так счастлива! Это событие надо отметить! Вы согласны со мной? Дамиан, голубчик, позвоните в колокольчик, пусть слуга принесет вино, и мы выпьем за здоровье новорожденной и ее родителей!
Через несколько минут старый дворецкий вернулся в гостиную, торжественно неся на хрустальном подносе запыленную, опутанную паутиной бутылкой старого вина. Осторожно откупорив ее, он наполнил бокалы и поднес господам.