Охота на льва
Шрифт:
На столике, по гостиничному обыкновению, лежала тощая стопка бумаги и стояла чернильница — на тот случай, если постояльцу вдруг вздумается написать кому-нибудь. Усевшись на кровать и придвинув к себе лист, Мари некоторое время выравнивала дыхание и разминала правую руку, а затем обмакнула в чернильницу перо и принялась писать — аккуратными каллиграфическими буквами с резким подчеркиванием гласных.
«Здравствуй, Марьям!
Смею надеяться, что, несмотря на твое предательство, у тебя все хорошо, и ты нашла свое счастье в службе новому господину…»
…
— Марьям — это ты? — спросил он глухо.
— Да, — ответила Мари. — Так меня назвали при имяречении…
«Хотя мы и расстались, я смею надеяться, что ты выполнишь мою маленькую просьбу. Сама понимаешь, я не могу писать Супеску напрямую. Передай ему, пожалуйста, что я принимаю его предложение о мире. Я гарантирую ему полное помилование от своего имени и тридцать тысяч на личный счет в Морском банке, если он не изменит своего решения и передаст доктора Андерса в руки правосудия, сразу же, как только вы пересечете границу столичного округа. Восстановить его на прежней должности не представляется возможным, однако полагаю, что его вполне устроит место в управляющем совете Приморья. Еще раз надеюсь, что у тебя все хорошо. Остаюсь твоим искренним, верным и любящим другом, милая моя дзёндари. Ш.Т.»
У Андрея дрожали губы. Он выронил лист бумаги и закрыл лицо ладонями. Мари подняла письмо и аккуратно сложила его по линиям сгиба.
— Я не могла не показать вам, — сокрушенно произнесла она и, присев на корточки рядом с креслом Андрея, сочувствующе дотронулась до колена доктора. — Доктор, я не знала…
— Христа продали за тридцать монет, — вздохнул Андрей. Мари решила не уточнять, кого он имеет в виду. — А меня оценили подороже. Поверить не могу.
— Доктор…, - Мари всхлипнула. Сейчас она в самом деле чувствовала огромную жалость к этому наивному и бесконечно доброму человеку. — Хотите, я с ним расквитаюсь?
Андрей издал тихий стон боли, словно физически ощущал тот нож, который ему вонзили в спину. Мари протянула руки и взяла его ладони в свои. Глаза Андрея влажно блестели; он тяжело дышал, словно ему не хватало воздуха.
— Доктор…
— Ничего, Мари, ничего, — выдохнул Андрей едва слышно. — Это пройдет.
— Вам плохо? Сердце? — Мари вскочила и кинулась к кувшину на прикроватном столике; наливая воду в высокий бокал, она заметила, что у нее тоже дрожат руки. — Вот, попейте… Сейчас попустит, сейчас.
Андрей отпил глоток и опустил бокал на пол. Мари села на ковер рядом с креслом и снова взяла доктора за руку, глядя на него огромными испуганными глазами.
— Как же так, Мари, — сокрушенно произнес Андрей, глядя в одну точку и обращаясь, в общем-то, не к девушке. — Как же так, мы ведь столько вместе прошли… Послушай, может быть это подделка? Провокация?
Мари развернула письмо и некоторое время вглядывалась в ровные строчки и резкие отчерки подписи.
— Нет, это не подделка, — сказала она. — Это почерк императора, я точно знаю.
— Может, провокация? — с надеждой
— Не знаю, доктор. Но посмотрите, как Парфен себя ведет. Он ведь прекрасно знает, что вашей дочери грозит смертельная опасность и, тем не менее, усердно толкает вас в столицу… Зачем ему это? Зачем он вас натолкнул на ту проповедь в Чеквече? Это же подстрекательство к мятежу, нас бы всех прямо там могли бы арестовать…
— Да…, - сокрушенно кивнул Андрей. — Да, ты права…
— Мерзавец, — промолвила Мари. — Решил расплатиться с Торном вашей головой… Доктор, что же нам делать?
Они ничего не успели решить: из коридора донесся шум, грохот и крики. Андрей и Мари вскочили, но не успели и шагу сделать, как дверь распахнулась, и в комнату вбежал Супесок с неведомо откуда раздобытой саблей в руке.
— А, все тут, — тяжело дыша, произнес он. — Бежим! Нас арестовывать пришли!
— Нас? — переспросил Андрей. — А не ты ли пришел-то?
Супесок посмотрел на Андрея как на повредившегося умом. Мари небрежным жестом вытянула гибкий восточный клинок, который носила обернутым вокруг талии на манер ремня и плавно выступила вперед, закрыв собой Андрея.
Из коридора заорали дуром:
— Заступника забирают! На помощь! Верные Богу Истинному, сюда!
— Что вы стоите-то! — вскрикнул Супесок. — Бежим! Там охранный отряд, те еще головорезы!
— Уже, — обреченно промолвил Андрей. — Быстро же вы справились, Парфен…
— Доктор, Змеедушец вас забери, я не пойму, о чем вы толкуете! — Супесок шагнул вперед и схватил Андрея за руку. — Идемте! Потом посмотрим, кто из нас сошел с ума!
В тот же миг клинок Мари тупым концом прильнул к его шее, и дзёндари понадобились бы доли секунды, чтобы развернуть его острой стороной.
— Не так быстро, милый, — прошипела Мари. — Что, нашел себе высокого покровителя? В Приморье собрался? — и уже Андрею: — Доктор, скорее в коридор. Там боковая лестница, вниз и на улицу. Быстрее!
Андрея не надо было уговаривать дважды. Он выбежал из комнаты, и Мари оставалось надеяться, что охранный отряд пока еще задержан внизу службой порядка гостиницы и постояльцами, что сбежались защищать заступника.
— Стерва! — прошипел Супесок, осознав, что дзёндари сумела-таки его подставить. — Я так и знал, что ты врешь!
И он молниеносным движением ушел в сторону и нанес удар.
Мари поняла, что сейчас ей предстоит биться действительно не на жизнь, а на смерть: Супесок в свое время был «пятым клинком столицы», а это в самом деле много значило. Впрочем, техника боя, которой дзёндари владела с детства, превосходила умения и навыки Супеска на порядок, и теперь тот с величайшим трудом оборонялся против своей гибкой и ловкой противницы, которая с небрежной легкостью наносила ему удары со всех сторон, не позволяя даже дотянуться до себя. Мари словно дразнила его, и, в конце концов, эта борьба вывела Супеска из терпения. Кровь ударила ему в голову, и он стал совершать ошибку за ошибкой. Это неминуемо привело бы его к гибели, однако нанести смертельный удар Мари не успела.