Охота на медведя

Катериничев Петр Владимирович

Смущение Олега росло. Ему было так неуютно, что и сказать нельзя...

— Или — бог с ними, с формальностями? Стаканчик бренди для храбрости? И — излагайте свое дело. Ради которого вы примчались сюда в третьем часу.

— Не обижайтесь, Женя...

— Я не обижаюсь. Итак, что вас интересует? Знакомство с моим папой?

Знакомство с дядей Максимом? С кем-то еще? Вы же деловой человек, не стесняйте себя глупыми правилами. — Девушка снова вздохнула, на глазах появились слезы. — Только не нужно на меня так смотреть. Я

сейчас говорю и делаю что-то несуразное... А что прикажете делать девушке без определенных занятий, вся печаль которой — в том, что ее ник-, то не принимает всерьез? И в том, что она — дочь своих богатых родителей? Ну не виновата я в этом, понятно? Только не говорите, что меня деньги испортили!

— Чаще портят не деньги, а их отсутствие.

— Деньги... Что они дают? Прежде всего и всего лишь — иллюзию свободы.

Быть там, а не здесь, жить так, а не иначе. Человек словно проплачивает билет, которым никогда не воспользуется. Как мой отец. Как моя мама. Как я. Деньги не прибавляют ни таланта, ни удачи.

— Но могут подготовить успех и облегчить подъем.

— Пусть так. Но я в этом не виновата!

— Разве я вас обвинял, Женя?

— Хуже. Вы отнеслись ко мне... как с средству. Ко мне все относятся как к средству. Одни — как к средству с кем-то познакомиться, коллеги-художники — чтобы подкормиться или подзанять деньжат, которые они никогда не отдадут...

— Вы же сказали, что вас это не раздражает...

— Это — нет. Вы ведь поняли, что меня раздражает?

— Да.

— Жаль.

— Что — жаль?

— Что вы — такой умный и проницательный молодой человек, но притом — такой же, как остальные. Жаль.

Женя плеснула себе в стакан джина, выпила махом, мотнула головой:

— Что остается бедной девушке? Напиться, вот и все.

— Женя...

— Не нужно реверансов. Что вас интересует, Гринев? Или — кто?

— Вы живете в этом доме одна?

— В каком смысле... А, вот что... Да. И почему вас это интересует?

— И сейчас мы одни?

— В доме — да. Внизу, в цокольном этаже, есть охранник.

— Он... он может нас слышать?

— Нет. Входить в жилые помещения он имеет право, только если я его вызову.

Или если произошел взлом и в дом проник злоумышленник. Гринев, может быть, вы объясните, что все это значит?

— Вам это нужно?

— Да. По крайней мере, я не буду чувствовать себя оскорбленной.

— Если женщина захочет почувствовать себя оскорбленной, она приложит к этому все усилия.

— А вот это — уже бестактно.

— Да уж какой такт от любителя наживы.

— Кажется, вы разозлились. Я слишком много разговариваю?

— Может быть.

— Тогда — говорите вы. Что вас привело в мой дом?

— Убийство.

— Убийство?!

— Да. Двойное.

— И кто кого убил?

— Пытаюсь это выяснить.

— Подождите, Гринев, у меня не укладывается в голове... При чем здесь вы?

— Вот

это я и хочу выяснить: при чем здесь я.

Глава 77

Женя присела на край стула, задумалась:

— Впечатление нездорового субъекта вы не производите. Свихнувшегося от переработки — тоже. Наркотики вы не употребляете. К алкоголю равнодушны. Тогда — что случилось?

— Долго рассказывать.

— Кратко. Самую суть. Не забывайте, вы у меня в доме.

— Вчера ночью убили человека. Я при этом присутствовал.

— Присутствовали?! В каком же качестве?

— В бессознательном. Мейя отключили шокером.

— Каким боком здесь я?

— Может быть, и никаким.

— Но вы же примчались ко мне!

— Тот, кто меня вырубил шоком, был в вельветовых джинсах.

— Ха! Сегодня у меня была бомондная тусовка. Из них половина в вельветовых джинсах. Практичная одежда, знаете ли. Да и я сама... Вы что, меня подозреваете?

— Нет. — Отчего же такое недоверие? Я запросто шандарахну разрядом любого!

— Ноги были помассивнее.

— Итак, вы заметили ноги. И ни лица, ни ботинок. Вы что, были пьяны?

— Нет. Работал наживкой.

— На кого?

— На убийцу. Которого через десять минут тоже убили.

Женя помотала головой:

— Если вы решите сочинять детективные романы, их никто не поймет. Очень невразумительно излагаете.

— Я же говорил — история длинная. И вам — ненужная.

— Так что привело вас ко мне? Кажется, сегодня на выставке я была совсем не в вельветовых джинсах.

— Маячок.

— Что?

— Я успел воткнуть в ворс вельвета «маркер». Который через спутник отсылает сигналы... на некий приемник. Подложил на компьютере под сигнал «маркера» карту Москвы. Увеличил. Еще увеличил. Вышел на ваш особнячок.

— Как мило.

— Еще бы. Так что у вас за охранник?

— Он мирный и уже пожилой.

— Охранник не может быть мирным. Он же не сантехник.

— Ему под пятьдесят. Зовут его дядя Леша.

— Чем он занимается?

— Он меня охраняет.

— А что, были попытки нападения?

— Папа его прислал. Ему так спокойнее. Да и я привыкла. Хотя я тоже считаю — что ни к чему. Во флигельке за домом живут Матвей Семенович и Галина Петровна. Супруги. Они готовят, прибирают, все такое...

— Погоди-ка! Охранник, дядя Леша, весь день находился дома?

— Нет. Он приехал только вечером.

— А днем?

— А зачем он днем? Я же сказала, здесь Матвей Семенович и Галина Петровна.

Ну и я тоже.

— А ежели злые хулиганы?

— Прекратите, Гринев. Тут не бывает хулиганов. Ни добрых, ни злых.

— В это я верю. А воры? Здесь есть чем поживиться.

— Олег, не надо паясничать... Вы же сами понимаете, воры — это на несколько ступенек ниже. Даже те, которые в законе.