Охота на мух. Вновь распятый
Шрифт:
— Вай, какая жизнь настает. Через два года и до нас дойдет, будем жить, как люди…
Сардар Али не рвался в столицу, хотя его друг Ники занимал во дворце почетный пост и звал его к себе, Ники был ему обязан жизнью, во время боя Али прикрыл Ники своей грудью от выстрела в упор, и теперь простреленная кость давала о себе знать в сырую погоду ноющей болью. Сардар Али считал, что он на своем месте, и не было на свете более довольного человека, вот только война с Атабеком отнимала много сил и здоровья: Али не мог спокойно видеть, как Атабек грабит весь край и заменяет старых испытанных бойцов, с которыми
После смерти Калена от сухотки мозга к власти неожиданно для всех пришел Гаджу-сан. «Борьба продолжается»! — заявил он твердо. Ему необходима была борьба, он еще не всю страну держал в своих маленьких пухлых ладошках… Низенькие человечки заполнили министерства, заполонили партийный и хозяйственный аппарат, чем меньше рост, тем больше честолюбия. Стали выдумывать врагов, а это бочка без дна, сколько ни лей, не наполнишь, одни враги рождают других, а если достаточно лишь объявить: «враг»! — а у тебя и требуют доказательств, какое страшное время настает.
Недавно объявили, что в стране уже победили неграмотность, читать и писать могут все, а бумаги хватает. И уже начинают писать.
Сардар Али только вчера читал такое сочинение на вольную тему: «Арвад — враг, гонял моих кур со своего огорода палкой, одна из них хромает второй день, а все потому, что Арвад служил в войсках Ренка, все говорят, что это он убил главного возмущенца Кармаса, посадите его на северный остров Бибирь, пусть остаток жизни проведет там, может, отучат от жестокости»…
Это письмо сардару Али прислали из города, предлагая срочно принять меры и арестовать убийцу… Али знал Арвада всю жизнь, тот никогда не служил в войсках Ренка и никогда не служил убийцей, он не выезжал ни разу из селенья, так что убить главного возмущенца Кармаса, который жил в другой стране восемьдесят лет тому назад, он не мог… Али знал и того, кто это письмо написал, соседа Арвада: до того как он научился читать и писать, тщеславие в нем спало непробудным сном, грамотность открыла ему мир, но в искаженном свете, словно через какую-то чудовищную призму, почувствовав свою значимость, он теперь любую ссору раздувал до размеров всемирного пожара, а раньше был человек как человек, не очень хороший, не очень плохой, разный…
За чаем у вдовы Мир-Джавад охотно рассказывал разные смешные истории, всякие мелкие слухи, что вечно носятся по городу, затем предложил вдове заварить свой чай из древней страны Инд, так, как он заваривает, никто не умеет заварить. «Такого чая,
— Я вас не обижу, если останусь один «поколдовать»…
Вдова первый раз после смерти мужа улыбнулась, ей еще не приходилось видеть мужчину на кухне, и она ушла, решив, что смущает мальчика. Мир-Джавад достал из потайного кармана плоскую коробочку, открыл и высыпал из нее порошок в чайник, щедро добавил редкостного чая и заварил эту дьявольскую смесь…
…Хасан, сосед Мир-Джавада по дому, хоть и старше на три года, выглядел младшим, так он был худ и мал, и никто бы ему не дал его девятнадцати лет. А Мир-Джавада, два года уже работающего у Исмаил-паши на побегушках, легко принимали за совершеннолетнего, настолько он был крепко сбит и выглядел взрослым.
Хасан подошел к Мир-Джаваду, когда тот отдыхал в свой выходной день после успешной охоты на мух.
— Слушай, я хочу жениться на Дильбер.
— Женись! — равнодушно бросил Мир-Джавад.
— Но она меня не любит, — отчаянно воскликнул Хасан.
— Плюнь и найди другую, — по-взрослому повторил чужие слова Мир-Джавад. — Мало, что ли, их бегает…
— Но я ее люблю, — захныкал Хасан.
— Тогда женись! — милостиво разрешил Мир-Джавад.
— А как? — спросил Хасан. — Дай совет.
— Пожалуйста, везде одни советы, если хочешь, как другу, я помогу тебе делом.
— Спрашиваешь, конечно хочу.
— Деньги есть?..
— Нет! — вздохнул Хасан.
Мир-Джавад задумался.
— Ладно, другое придумал, — загорелся он, — твоя мать дохтур?
— Врач.
— Все равно, дохтур. Доставай у нее сонный порошок, много доставай, потом я тебя позову.
— Когда?
— Можешь теперь, Дильбер одна, занимается, у нее какой-то сес… язык поломаешь, мать с отцом на работе, придут поздно вечером… А что, порошок есть?
— Есть и очень сильный, пять пачек мама приготовила для своей подруги, к ней по ночам какие-то кошмары приходят, а она их не желает видеть…
— Гони две пачки.
— Зачем две?
— Надо!
— Ну, если надо…
Хасан побежал за порошком, а Мир-Джавад постучал в комнату к Дильбер.
— Тюфяк, выйди, дело есть.
Разгневанная толстушка вылетела из комнаты.
— Опять обзываешься, хулиган?
— Закрой пасть, дело есть…
— Какие у нас с тобой могут быть дела?..
— А ты вспомни, что я тебе обещал?.. Порошок для худения!
— Ой, Мир-Джавадик! Хороший мой, пригожий мой, дай я тебя в носик поцелую.
— В носик не хочу, целуй в губы.
— В губы еще не дорос, вырасти сначала! Сколько денег надо?
— Пять монет!
— Ай, как дорого!
— А бесплатно только кошки занимаются любовью.
— Тьфу, хулиган!
— Принцесса!
— Ладно, неси порошок.
— Иди, готовь деньги, принесу к тебе…
Дильбер ушла к себе, а тут и Хасан, белый как мел от волнения, прибежал с двумя коробками порошка.
— Вот… Принес.
— Спрячься, я тебя позову…
Мир-Джавад постучал в комнату Дильбер и вошел. Дильбер делала вид, что читает, но, как только Мир-Джавад вошел в комнату, книга была отброшена на тахту. Приготовленные деньги лежали на столе.