Охота на Мясника
Шрифт:
— Ментам это не показывал?
— Нет, — покачал головой Семен. — Зачем? Им и так все ясно. К тому же она не им писала, а мне. Это же не докладная: прошу в моей смерти винить такого-то. Я неправ?
— Не знаю. Наверно прав.
Крюков налил еще. Снова выпили не закусывая. Наконец Крюков задал самый трудный вопрос:
— Откуда у нее взялся СПИД? Извини…
— Не за что, — Зелинский впервые за все время поднял голову и посмотрел Крюкову в глаза. — Я не знаю, как и где она могла заразиться.
Понимаешь? Не знаю!
— Успокойся, Сеня.
Ирина положила руку ему
— Я допускаю, что сейчас не время и не место, но если здесь что-то нечисто, то разобраться лучше сразу. Почему у вас не было детей?
Семен снова покачал головой как лошадь, которую одолели мухи:
— Вы будете смеяться, но мы боялись.
— Вы? Чего? — дуэтом выпалили Ирина и Крюков.
— Неустроенности. Все оттягивали, думали — вот еще немного. Окончательно встанем на ноги… А тут кризисы… К тому же в прошлом году на меня начали наезжать.
— Почему не сказал? — проворчал Крюков.
— Мы с тобой еще не были знакомы. Я все время боялся, что меня убьют… Кто же мог ожидать, что она уйдет раньше меня?…
— К делу, — жестко прервал его Крюков. — Если вы не хотели иметь детей, то принимали меры?
— Да, я всегда пользовался презервативом, — кивнул Зелинский.
Крюков насупился:
— А сейчас можешь дать мне в рожу один раз, но сильно. Только ответь: у Галины кроме тебя кто-нибудь был?
Зелинский не пошел навстречу предложению Крюкова и не стал его бить. Он лишь снова затряс головой:
— Нет, не было. Во всяком случае мне про это ничего неизвестно.
Но, думаю, она не стала бы ничего от меня скрывать. Она была необыкновенной женщиной!
Крюков прокурорским взглядом вперился в Ирину:
— А может быть ты что-нибудь знала? Она ведь могла с тобой поделиться как с подругой?
Ирина оскорбленно поджала губы:
— А я бы тебе врезала с большим удовольствием! Не было у нее никого, и быть не могло! Сеня прав. Если бы Галке кто-то настолько понравился, чтобы с ним… Одним словом, Семен узнал бы об этом первым.
— Так, — принялся рассуждать Крюков. — Самую опасную, но самую вероятную версию можно считать практически закрытой.
— Просто закрытой, — поправила Ирина.
— Хорошо, просто закрытой, — согласился Крюков. — Поехали дальше.
Уколы. Наркотики можно сразу исключить. А лекарства?
— Она даже таблеток не пила, а к врачам уже несколько лет не обращалась, — ответил Зелинский. — Лечилась по разным нетрадиционным системам. Раздельное питание, голодание, уринотерапия.
— Это в смысле мочу пить? — Крюков поморщился.
— Я предпочла бы пить мочу, чем попасть на операционный стол, — категорически заявила Ирина.
— Ну если вопрос так ставить, я бы и дерьмо есть согласился…Крюков прикусил язык, сообразив, что сострил не вовремя и не к месту. Извините. Выходит и медикаментозный вариант отпадает?
С ним согласились. Все понимали, что зашли в тупик. А из тупика выход известный — еще по пятьдесят граммов.
— Всем по чуть-чуть, — Крюков снова разлил водку по рюмкам.
Он отодвинул газету с предсмертной запиской Галины, чтобы ненароком ее не облить, и так и замер с бутылкой в руке.
— Вот
В глазах Зелинского и Ирины, обращенных на Крюкова, было написано: "Не надо бы ему больше пить".
Но Крюкова не смутила их несправедливая оценка. Сейчас он сильно напоминал сам себе Архимеда, разве только не голого и не в ванне.
— Эврика, блин! Нашел! Вот это вам ни о чем не говорит?
Крюков повернул к собеседникам лежавшую на столе газету так, чтобы они смогли прочитать заголовки сообщений. И самый крупный из них помещенный между материалами о выборах в думу и предстоящем конце света, гласил: "ВИЧ-террорист орудует на улицах Москвы". В статье говорилось о том, что по улицам столицы бегает больной СПИДом маньяк, который в толпе колет прохожих шприцем, заправленным его собственной отравленной кровью. Делает прививки смерти. Здесь же приводилось пространное интервью, данное маньяком главному редактору еженедельника.
— И ты веришь в эту галиматью? — с сомнением спросила Ирина. — Наши газетчики, если не могут раскопать сенсации, готовы сами на улицах людей резать.
Крюков резко остыл:
— Ты права, не сходится. Если бы такой маньяк появился, он обязательно прошел бы в сводке происшествий. А нам пока ничего подобного не сообщали.
— Вот видишь, — вздохнула Ирина. — И здесь тупик.
— Да, полный облом, — согласился Крюков.
— Постойте! — вдруг встрепенулся Зелинский. — А что если газета не врет? Месяца три назад Галина жаловалась, что в толкучке ее что-то больно укололо в бедро. Даже точку от укола показала. Она решила тогда, что укололась о чью-то булавку или шпильку. Постойте, дайте вспомнить! Где же это было?
Зелинский изо всех сил постарался сосредоточиться.
— Вспоминай, где это произошло? — наседал на него Крюков. — На рынке? В магазине? В театре? В пивной? В очереди к мавзолею? Где? Вспоминай!
— Отстань от него! — потребовала Ирина.
— Вспомнил! Это случилось!…- растерянно воскликнул Зелинский и осекся.-… Это случилось в моем банке на презентации.
Семен уныло смотрел в пол и монотонно бубнил:
— Конечно, в моем банке есть служба безопасности. Но ее дело вести разборки с конкурирующими крышами. Чем они, собственно, сейчас и заняты. С Касьяновской группировкой никак покончить не могут. А чтобы разобраться в смерти Галины, следует провести квалифицированное частное расследование. Кроме того, я не могу доверить такое важное для меня расследование посторонним.
— Ты им не веришь? Так и скажи. Но я не знаю, — Крюков развел руками. — Я пока не вижу ничего, за что в этом деле можно было бы зацепиться.
— Хорошо, слушай самое главное, — выдавил Семен. — Я не знаю, стоит ли про это говорить… Короче, я не уверен, что Галина покончила с собой.
— Как это? Ты же сам сказал, что она вскрыла вены! И записка!
— Не хотеть жить и хотеть умереть — не одно и то же, — вздохнул Зелинский. — Выброситься из окна можно под влиянием секундного порыва но вскрыть вены — на это нужна воля к смерти, причем не одномоментная а достаточно продолжительная по времени. А ее у Галины быть не могло.