Охота на оборотня

Илларионова Алина Юрьевна

В подлеске их ждало предсказуемое, но всё равно очень неприятное зрелище. От Ворона осталась только голова с остекленевшими глазами, привязанная к дереву зачарованной верёвкой. Хищники справедливо решили, что бесхозный конь уже вполне съедобен, и Владыка не рассердится. Белый Волк и впрямь не стал ругаться. Сил хватило лишь на то, чтобы в очередной раз помянуть маму шушеля всуе и успокоить тоненько визжащую лошадь, испуганную волками едва ли не до разрыва чуткого кобыльего сердца.

Тяжело дышащая Калинка везла их странным подобием рыси, которую капитан тут же обозвал

«трясогузкой». Они почти добрались до юго-восточной стены города, когда эльф резко натянул поводья и уставился вперёд, не веря собственным глазам.

— Пресветлая…

На фоне затянутого тучами фиолетово-серого неба загорелся над караулкой сигнальный факел, ни разу не зажжённый со времён постройки города до сей поры. И значило это, что Северинг в осаде.

— Пуговка, вы ничего больше не колдовали?

— Дядя Вилль, мы… помочь хотели…

* * *

Когда Симка исчез, Алесса успела вскипеть, побулькать, остыть и замёрзнуть. Поначалу домовой молча внимал гневной тираде о «скрытных ушастых болванах». Затем стал убеждать девушку в том, что у того просто весенняя хандра, а после каждой фразы прибавлял, мол, хозяин «сапоги на пороге не бросает» или «всегда закрывает зубной порошок». Потом вдруг встопорщился, взвизгнул и исчез.

Исчез, и девушка осталась одна таращиться на принаряженную Ярмарочную Площадь и звать Сестру из-за туч. Наверняка противный эльф забрал кота, чтобы досадить ей, а сейчас сидит дома и дуется. Родных и близких обидеть гораздо легче, если знаешь, куда больнее ужалить.

«Надо было назвать его скотиной и разреветься, а потом вытребовать обещание покатать до луны», — мрачно размышляла маленькая знахарка. Она пожалела о том, что отказалась от сопровождения, и вежливый Аэшур остался в «Оркан-баре». До Нового Года — неделя, и помчит по северингским улицам расписная карета с сёстрами Зимушкой и Весной. Загремит Площадь гуслями, бубнами да жалейками, и даже прыщавая Лушка найдёт себе пару на праздник.

Вилль придёт к ней сам. Да, именно так! Придёт, когда поймёт, как с ним нелегко. А сейчас надо разлить по бутылочкам зелья и уложить в лотки по назначению; расписать флаконы для Марты; ещё раз проверить «Сборы для дураков». Так щедрая на красноречие знахарка прозвала наборы из нескольких снадобий, которые необходимо применять вместе. Отчего-то каждый второй покупатель норовил зажать мошну, и благополучно «забывал» приобрести что-либо из компонентов.

Девушка слезла с помоста и уныло побрела домой. В её душе моросил нудный серый дождь. Вдобавок, обычно здоровый организм будто взбесился. Заломило в висках, с ними в унисон жалобно стенала рука, и песню болезни подхватило всё тело.

«Витаминов нам не хватает!» — вздохнула пантера, размечтавшись о молодой сладкой осоке. Возле дома Денитры острая боль пронзила щиколотку, да так, что Алесса едва не упала. На какой-то миг ей показалось, что по ноге рубанули топором.

— Ай, пэрсик, осторожно! Давай отнэсу, нэ? — южанин прищурил хитрый вишнёвый глаз, не спеша отпускать знахаркин локоть.

— Я… Я не домой! — девушка вырвалась и побежала, припадая на правую ногу. Боль постепенно

уходила, и ей на смену пришла тревога. Беда стряслась с Виллем, и вовсе не из вредности он вызвал Симеона.

Стражники находились там, где и положено. На первый взгляд, всё было в порядке, но, подбежав ближе, Алесса возмущённо ахнула — мужчины спали стоя.

— Темар, проснитесь! Начальства на вас не хватает! — крикнула девушка прямо в блаженную физиономию дядьки.

Тот едва не подпрыгнул. Захлопал глазами, сдвинув шапку, принялся начёсывать затылок. Алесса наблюдала за растерянным дядькой, скептически поджав губы.

— Геварн, проснись! Экий у Бриенны чаёк занятный. Разомлели мы! — и Темар виновато развёл руками.

— Чай-то, небось, был горюч да вонюч! Где капитан?

— С Ренитой поехал Радду искать… Госпожа Алесса, не сказывайте ему! — взмолился Геварн.

— Ладно уж, — ворчливо отозвалась знахарка. — Выпустите меня за ворота — промолчу.

Темар понимающе хекнул в усы и, перемигнувшись с напарником, растянул губы в хитрой улыбке.

— Не велено! Капитан запретил по ночам из города выпускать.

— Полно, Темар, пусти. Я с ней сам выйду, — миролюбиво возразил Геварн.

— Я только на дорогу! Пожалуйста…

Голос предательски дрогнул. Темар пробормотал что-то о неусидчивой баньке и зазвенел ключами.

— Вроде, я ключ в другой карман ложил… — недоумённо хмыкнул дядька, скидывая щеколду.

Втроём они вышли за ворота и тут же попятились. К городу шла толпа. Люди и нелюди двигались молча и дёргано, словно марионетки, ведомые кукловодом. Серебрились гномьи кольчуги и шлемы, орки сжимали в когтистых руках топоры. Глаза наступавших мерцали болотными гнилушками, но лица оставались бесстрастными. Северингская почва сохранила тела от разложения, и даже покойный капитан Вёдро выглядел вполне сносно. Смерть примирила Агафью и Демьяна, они шли бок о бок с выломанными из гробов досками наперевес. Шестеро несли срубленную на таран сосну.

— Ма-ма, — просипела Алесса.

— Шушеля мать! — согласно икнул Геварн.

— Назад! — рявкнул Темар, разворачивая напарника и хватая Алессу в охапку.

— Пустите! Там Вилль! — благим матом кричала знахарка, пинаясь и выцарапываясь из крепких рук.

— Охолони, Алесса! — Темар поставил её прямо перед собой, удерживая за предплечья. Геварн сноровисто набросил стальную щеколду и торопливо звенел ключом, а бывалый дядька настойчиво говорил, — ты не поможешь. Ни когтями, ни клыками. Мы соберём отряд и пробьёмся. Понимаешь, дочка?

Всхлипнув, она кивнула. Прошлой ночью знахарка отметила, что плечо Вилля почти зарубцевалось, и рискнула снять швы. Теперь же кляла себя на все корки за поспешность. Если он решит сменить ипостась, то вполне может остаться без руки, а иначе в город им не пробраться. Девушка знала, что аватар, даже раненый, будет защищать ребёнка и его мать.

— Добре! Геварн, дуй в караулку, пущай сигналят осаду. Я к Берену.

— Нет! Я в караулку быстрее доберусь! — взвизгнула Алесса и опрометью кинулась за некогда помеченный Климом угол. Уже оттуда она прокричала: