Охота на олигарха

Бушков Александр Александрович

Почти сразу же левый глаз медленно защурился. Усмехнувшись, Мазур продолжал:

– Ножик у твоей глотки. Вариантов два. Если ты идейный, можешь заорать. Я тебе, конечно, тут же перехвачу глотку, но разок ты успеешь вякнуть, может, достаточно громко, чтобы тебя услышали... Потом сдохнешь, кровушкой захлебнешься. Ну, а если ты тут из-за бабок, а не ради идеи и жить хочешь всерьез, снова левый глазик зажмурь...

Тут же стало ясно, что о высоких идеях не может быть и речи – что, в общем, было ясно с самого начала, но никогда не вредно лишний раз убедиться.

– Сколько там еще людей? – спросил Мазур. –

Медленно моргни, по разу на человека...

Раз... Два... Выходило, что Гейнц не врал. Посмотрим... Мазур нанес короткий, жестокий удар рукоятью ножа в то же место над ухом – на сей раз так, чтобы отключить надолго. Бережно устроил обмякшее тело на холодном камне, проворно связал, заткнул рот заранее подготовленным кляпом. Выпрямился, прислушался к тишине – и, держа автомат на изготовку, стал подниматься по ступенькам, бесшумный, как помянутый нетопырь.

Стало светлее, еще светлее... Попросту – вперед!

Он ворвался в комнатушку размером примерно пять на пять. Свет проникал сквозь щели в каменной стене, а один камень был вынут и лежал тут же. Кроме камня, тут имелось нечто гораздо более интересное и опасное – два человека в таких же комбинезонах под цвет окружающих стен, а также громоздкое длинное р у ж ж о на высоких сошках – но им-то следовало заняться в самую последнюю очередь...

Ребятки были прыткие, моментально развернулись в его сторону от щели, один уже держал руку за пазухой – и Мазур, решив, что лишний гуманизм тут попросту неуместен, сходу, с порога всадил в него короткую, на три патрона очередь, отшвырнул ногой, бросаясь на второго.

Последовала парочка достаточно серьезных блоков и один мастерский удар, который мог и свалить менее подготовленного человека – но блоки Мазур проломил, от удара ушел и, в свою очередь, в м а з а л от души. Не мешкая, спутал пленника, забил кляп. Несколько секунд стоял, опустив руки, чувствуя, как с т е к а е т сумасшедшее напряжение. Вот так оно и случается, ребята, – сама а к ц и я занимает секунды, но, чтобы она закончилась победой, нужны еще выучка, знания и бесценный жизненный опыт... Чем-то напоминаешь бомбу, существующую ради одной-единственной великолепной в с п ы ш к и...

Вот теперь можно оглядеться спокойно, никуда более не торопясь, не ожидая ни подвоха, ни удара в спину. Оснастились они неплохо: в распахнутых сумках видны жестяные банки с питьевой водой, пищевые рационы, этакие брикетики из прозрачного пластика: пачки тех самых салфеток с пропиткой. В уголке даже приютились два больших прозрачных контейнера с прекрасно видимым неприглядным содержимым – ага, недурно придумали, приволокли и надежно закрывающиеся емкости для дерьма, чтобы запашок не пошел по старинной системе вентиляции...

Автоматы, гранаты, бинокли, ножи... Большой джентльменский набор. Но главное – р у ж ж о. Четырнадцатимиллиметровая дура российского производства, разработка буквально последних лет, с оптическим прицелом – идеальное оружие для задуманной операции: на расстоянии в две с лишним мили башка у м и ш е н и разлетелась бы, как тыковка...

Так, что тут у нас... Выхода из комнатушки не видно... то есть таковым, по предварительным наблюдениям, должна служить вон та каменная плита, подходящая по размеру. Наверняка есть какой-то скрытый, примитивный механизм, и наверняка за прошедшие столетия он пришел

в негодность, но это уже никого не колышет. С той стороны, ясен пень, стена кажется сплошной. Ничего удивительного, что местная десантура лопухнулась... как и Михалыч двадцать лет назад. Выходит, двадцать лет назад драпавшие отсюда боевики все же ухитрились привести механизм в движение – но нет смысла, экспериментировать, т а к и е детали уже совершенно неинтересны.

Как обычно с ним случалось в подобных ситуациях, Мазур не чувствовал ни торжества, ни радости – одну невероятную усталость, прямо-таки пригибавшую к каменному полу.

Какое-то время он провел в нешуточной тревоге – стоило допустить, что поблизости все же затаилась вторая, подстраховывающая группа, становится не по себе. Он понимал, что это совершенно нереально – ну нет второго столь же надежного места, нет, немец клялся! – но все равно, ощущения были не из приятных...

...Его выход из пещеры напоминал финальные сцены из какого-то старого фильма, то ли «Операции Ы», то ли «Тихих зорь». Двое связанных по рукам пленников, соединенных веревкой, как скалолазы, понуро брели впереди, уже устав материться, угрожать и предлагать за большие деньги к ним присоединиться. Следом шагал Мазур с автоматом на изготовку, порой без всякой жалости отвешивая полновесные пинки, когда соотечественники – соотечественники, хвостом их по голове... – начинали особенно уж ерепениться.

Из ущелья он, оказалось, вышел со своими двуногими трофеями в самый подходящий момент. Нарочно так не подгадаешь. На окраине деревни как раз опускались четыре вертолета. На таком расстоянии Мазур не мог определить, какой из них президентский, но это не имело никакого значения.

Все вдруг пришло в движение, стоило им отойти от скал и продвинуться по равнине метров на сто. Должно быть, вся окрестная местность, как и следовало ожидать, была под прицелом не одного зоркого бинокля. От Королевского Крааля, отчаянно пыля, напролом, без дороги рвануло сразу четыре джипа, и от деревни мчалась парочка набитых людьми в камуфляже открытых вездеходов, мало того, один из вертолетов, самый маленький, уже совсем было приземлившийся сле-дом за остальными, прямо-таки п р ы ж к о м взметнулся в синеву и, кренясь, помчался над кустарником в сторону Мазура с его добычей. Все вдруг стали невероятно бдительными и энергичными: дармоеды, лопухи, тыловая гусятина, охранка хренова...

Нимало не смутившись оттого, что оказался эпицентром всеобщего переполоха, Мазур прикрикнул:

– Шагай шибче, ублюдки!

И чувствительно поддал ботинком по мягкому месту замыкающему. Тот, тихо ругнувшись, пепеля ненавидящим взглядом, прибавил шагу, бормоча что-то насчет того, что и Мазур не вечен, не все коту масленица, повадился кувшин по воду ходить... И прочую неуместную в серьезных делах лирику.

Неслись джипы, оставляя вздымавшиеся к небу хвосты пыли. Совсем близко был вертолет, грозно ощерившийся двумя шестиствольными пулеметами. Мазур устало шагал, нимало не тронутый всей этой суетой, в данный исторический момент смешной, нелепой и неуместной.

И вместо того чтобы предаваться радостным мыслям триумфатора, не без раздражения и уныния думал о том, что к неведомой г л а в н о й цели он пока что не продвинулся ни на шаг, и это, как ни крути, не есть здорово...