Охота на овец
Шрифт:
– Рада, что едешь? – спросил я.
– Ага, ужасно. Особенно – что вместе с тобой...
– Ну, а если мы не найдем овцу? Возвращаться мне будет некуда. Кто знает – может, тогда это путешествие станет пожизненным, и я буду болтаться по свету до конца своих дней...
– Прямо как твой друг?
– Ну да. Мы с ним в каком-то смысле – два сапога пара. Разница только в том, что он сбежал по собственной воле, а меня вышвыривают насильно... Я тычком затушил сигарету в пепельнице. Кошка подняла голову, протяжно зевнула и заняла прежнюю позу.
– Ты
– Нет еще, сейчас буду. Да собирать-то особо нечего – белье на смену да мелочи туалетные... Тебе, кстати, тоже много брать ни к чему – все, что понадобится, прямо на месте и купим. Денег столько, что девать некуда.
– А я так больше люблю! – хихикнула она. – Какое же это путешествие, если нет больших чемоданов!
– В самом деле?...
Из полуоткрытого окна доносилось пронзительное щебетание птиц. Такого щебета я раньше ни разу не слышал. Новое время года принесло новых птиц. Я поймал в ладонь солнечный луч, падавший на нас из окна, и осторожно прижал к ее щеке. Так, не двигаясь, мы пролежали очень долго. Рассеянным взглядом я наблюдал, как белоснежное облако медленно-медленно переползало в небе от одного края окна к другому.
– Что-то не так? – спросила она.
– Да понимаешь – нелепо, наверное, звучит, но... У меня все время такое чувство, будто сейчас – это совсем не сейчас. И что сам я – не я, а вроде бы кто-то другой. И что здесь – это где-то совсем в другом месте. Это чувство это живет во мне очень долго. Где бы я ни был, чем бы ни занимался – оно постоянно преследует меня уже, наверно, лет десять.
– Почему именно десять?
– Да потому, что это очень похоже на вечность... Только поэтому.
Она рассмеялась, взяла на руки кошку и осторожно опустила ее на пол.
– Обними меня...
Мы лежали в обнимку на диване. Подушки старого дивана, если уткнуться в них носом, пахли древностью. Ее хрупкое тело, казалось, вот-вот растворится в этом запахе без следа. Странно – будто что-то ласковое, теплое, давным-давно позабытое всплывало со дна моей помутневшей памяти. Я коснулся пальцами ее волос, осторожно убрал их в сторону – и кончиком языка дотронулся до ее уха. Мир чуть заметно дрогнул. Мир стал маленьким, совсем крошечным. И Время в этом мире текло очень плавно и неторопливо.
Я расстегнул пуговицы ее рубашки, положил ладонь ей на грудь – и долго лежал так, глядя на ее тело.
– Прямо как живая, – вдруг выдохнула она.
– Кто?... Ты?
– Ну да... Мое тело и я.
– Это точно, – согласился я. – Похоже, и вправду живая...
«Как тихо!» – подумал я. Звуки исчезли. Все, кроме нас, куда-то ушли – наверное, праздновать первое воскресенье осени.
– Знаешь... Мне так хорошо сейчас, – прошептала она тихонько.
– Ага.
– Такое чувство... как на пикнике. Очень здорово.
– «На пикнике»?
– М-м...
Я крепко обнял ее. Потом, убрав губами прядь ее волос, еще раз коснулся языком уха.
– А что, твои десять лет – это правда было очень долго? –
– Ужасно долго, – пробормотал я в ответ. – Ужасно долго, а в результате – ни черта...
Она откинулась на подлокотник дивана, слегка выгнула шею и улыбнулась. Я вдруг ясно ощутил, что когда-то уже встречал такую же точно улыбку, но вот когда и у кого – припомнить не удавалось. Все молоденькие женщины, такие разные между собой, в голом виде кажутся очень похожими друг на друга; этим они всегда приводили меня в замешательство.
– Давай найдем овцу, – произнесла она с закрытыми глазами. – Найдем овцу – и многое изменится к лучшему.
Я долго смотрел на ее лицо, потом на уши. Мягкий полуденный свет осторожно обнимал ее тело, но как будто не касался его; так изображали вещи на натюрмортах лет сто назад.
7
ОБ ОГРАНИЧЕННОМ, НО УПРЯМОМ СОЗНАНИИ
К шести часам она приняла душ, расчесала волосы перед зеркалом в ванной, освежилась лосьоном и почистила зубы. Все это время я сидел на диване и читал «Записки о Шерлоке Холмсе». «Мой дорогой коллега Ватсон, – начиналась очередная история, – обладает весьма ограниченными умственными способностями; однако иногда его ум проявляет поразительное упрямство в достижении поставленной цели». Надо сказать, неплохая фраза для начала рассказа.
– Я сегодня поздно. Ложись без меня. – сказала она.
– Работа?
– Да. Вообще-то, мне выходной полагался, но ничего не поделаешь. Завтра в отпуск
– значит, сегодня придется выйти.
Она ушла, но чуть погодя дверь опять распахнулась.
– Слушай, а куда ты кошку денешь на время отъезда? – спросила она.
– Хм! Честно говоря, про это я и забыл... Ладно, придумаю что-нибудь.
Дверь снова закрылась.
Я достал из холодильника молоко и сырные палочки и попробовал накормить кошку.
Та с явным трудом съела сыр. Жевать как следует у бедняги уже не хватало сил. В холодильнике не оставалось ничего, что я съел бы сам, поэтому – делать нечего – под новости по телевизору я опять принялся за пиво. Ничего нового воскресные новости не сообщали. Как и всегда в воскресенье к вечеру, на экране тянулся какой-то сплошной зоопарк. Насмотревшись на жирафа, слона и панду, я выключил телевизор, снял телефонную трубку и набрал номер.
– Я насчет кошки, – сказал я в трубку.
– Кошки?
– Я кошку держу, – пояснил я.
– И что?
– Если ее будет не с кем оставить – я никуда не поеду!...
– Временных приютов для четвероногих – если ты об этом – в городе сколько угодно.
– Моя кошка – старая и больная. Запри ее в клетку на какой-нибудь на месяц – она просто лапы на пузе сложит!
Из трубки донеслось отчетливое, мерное постукивание костяшек пальцев о деревянный стол.
– Что ты предлагаешь?
– Хочу, чтобы вы взяли ее к себе. Дом у вас вон какой огромный – уж для одной-то кошки, я думаю, место найдется?