Охота на пепелище
Шрифт:
– Ох, холера, чем же нас таким напоили, - простонал он, держась за борт телеги.
– Перед глазами все кружится. Юноша, вы просто молодец! Нужно его скорее сюда перенести, пока не сбежал. Вы, барышня, тоже вставайте - чем больше будете двигаться, тем быстрее придете в себя. И воды, конечно, нужно как можно больше.
– Лучше отведите пока лошадь куда-нибудь с площади.
– Попросил Аксель.
– Вон к тому дому. А вытащу я его сам, так быстрее получится. Я боюсь, сейчас кто-нибудь появится.
– Ерунда, - отмахнулся гро Гуттормсен. Выживший один, и он ранен. Судя по солнцу сейчас два часа пополудни, значит, до лагеря он доберется только к закату. Ночью никто сюда мстить не полезет, значит,
– Почему вы думаете, что он доберется до своего лагеря только вечером?
– не понял Аксель.
– Ну это же совсем просто!
– подала голос Кара, которой, наконец, удалось выбраться из телеги. Ты говорил, что стражники отправили голубя рано утром. Голуби летают быстро, так что это время можно не учитывать, значит, дорога сюда заняла у славных жителей Пепелища около шести часов. И примерно столько же понадобится раненому, чтобы вернуться. Это если он ранен легко.
Аксель согласился, что мог бы и сам догадаться, и побрел за стражником. Теперь, когда напряжение его отпустило, он с трудом заставлял себя переставлять ноги - сразу навалилась усталость, заболело обгоревшее на солнце лицо и каждая из полученных ссадин и синяков. С новой силой навалился голод.
Стражник так и лежал там, где юноша его оставил. Развязывать сержанта и приводить его в себя он и не подумал - отчасти из мести, отчасти потому, что просто побоялся. Здоровый и сильный мужчина имел неплохие шансы справиться с двумя еле переставлявшими ноги жертвами работорговцев и усталым и голодным Акселем. Загрузив стражника в телегу, Аксель вернулся к центру площади, и собрал все метатели и стрелометы со стражников и работорговцев, а так же все съестное из сумок, которое смог найти. Тот факт, что он обыскивает мертвые тела, Акселя больше не смущал, и даже переворачивая тело лейтенанта, которого он убил собственноручно, никаких неприятных ощущений юноша не испытал. Может быть от усталости, а может, потому, что он и в самом деле не сожалел о смерти этих людей. Откровенно говоря, Аксель с трудом удержался от того, чтобы не начать жевать что-нибудь из трофейной снеди прямо на площади, среди трупов. И даже ужаснулся от собственной черствости и равнодушия как-то походя, краем сознания.
Сложив все добытое в телегу, он помог друзьям взобраться обратно в телегу, и повел лошадь по ее же следам. К счастью, возвращаться на место ночной стоянки не пришлось - всего через пару миль, гро Гуттормсен предложил остановиться возле одиноко стоящего здания. Когда-то это был дом, окруженный садом, от которого теперь остался только первый этаж с частью стен и остатками крыши. Развалины обещали хоть какое-то убежище от солнца, а наличие открытого пространства вокруг позволяло надеяться, что никто не подойдет к этому убежищу незамеченным.
***
Бывшим пленникам понадобилось несколько часов, чтобы хоть немного прийти в себя. Как только они расположились на стоянку, Аксель, наконец, дорвался до еды, и набросился на нее с такой жадностью, что гро Гуттормсену пришлось останавливать юношу, иначе последний рисковал заполучить проблемы с пищеварением. Сам охотник, как и воровка, пока даже смотреть не мог на еду без отвращения - действие зелья, которым их напоили, заканчивалось, но обоих по-прежнему мутило. Зато воду они потребляли в нездоровых количествах и все никак не могли напиться. Да и вообще состояние их было очень далеко от идеального - лица, обгоревшие на солнце, немилосердно болели, глаза до сих пор слезились, конечности, которые долгое время были перетянуты веревками, болели, и к тому же у обоих был жар.
– Если я ничего не путаю, срок, в течение которого полиция должна расследовать гибель капитана
– Через два дня полиция должна назвать виновника. Чтобы добраться отсюда до северных ворот - ближайших, если я не ошибаюсь, потребуется около восьми часов. Еще столько же уйдет на всякие бюрократические глупости, допросы и прочее... Это если наш бравый сержант согласится давать показания. Впрочем, не думаю, что молчание в его интересах.
– Гро Гуттормсен нарочно повысил голос, чтобы лежащему в телеге сержанту было лучше слышно. Его разбудили, как только остановились на стоянку, но сержант с тех пор как пришел в себя не произнес ни слова, - Организовать столь масштабную преступную торговлю одному лейтенанту было не под силу. Я более чем уверен - у него остались сообщники за стеной - кто-то кто помогал ему финансово, и на чью помощь он рассчитывал, когда собирался сбежать с деньгами и ценностями, прикончив предварительно своих незадачливых подчиненных.
– Нет у него никаких сообщников, - внезапно ответил сержант. Голос его звучал устало и безразлично.
– И оговаривать себя я не буду. Если вы, конечно, не пообещаете кое-что.
– И что же вы хотите, доблестный стражник, - саркастически поинтересовался гро Гуттормсен.
– Отпустить вас мы не можем, уж извините. Да и улик вполне достаточно, чтобы следствие сочло вас виновным.
– Согласен. Только для того, чтобы меня обвинили, эти улики нужно собрать. А вы почему-то очень торопитесь. И я не прошу, чтобы меня отпустили. Мне просто нужно, чтобы мою дочь вылечили. Я видел, вы обыскали лейтенанта и всех остальных. Должно быть, вы нашли достаточно денег. Лейтенант всегда носил с собой много денег - на всякий случай. Просто пообещайте мне, что эти деньги вы передадите моей семье, и тогда я все расскажу полиции.
Охотник посмотрел на Акселя и Кару. Оба пожали плечами, предоставляя ему решать самостоятельно. Немного подумав, сержант согласился.
– Хорошо. Обещаю, что ваша дочь не останется без лечения. Начните рассказывать это самое "все" прямо сейчас. Меня интересует, сколько людей вы переправили в Пепелище.
– Три, может быть, четыре дюжины. Я не знаю точно, потому что участвовал не во всех сделках.
– Для чего здешним жителям понадобилось такое количество рабов? Их же нужно чем-то кормить. Насколько мне известно, тут не очень легко прокормить даже тех, кто попал сюда, так сказать естественным путем.
– Я не знаю. Лейтенант говорил, что их заставляют искать древности, чтобы потом продать. Сам я в это не верю. То есть действительно, количество антиквариата, которое мы переправляем наружу, немного увеличилось, но не так уж сильно. И они платят за пленников золотом - довольно щедро. Сомневаюсь, что выгода покрывает расходы.
Гро Гуттормсен подвел итог:
– Получается, в плену сейчас находятся около четырех дюжин горожан. Что с ними делают, нам не известно. Боюсь, нам придется разделиться.
– Дайте догадаюсь, - протянула Кара.
– Вы сейчас отправите нас с Акселем сопровождать сержанта, а сам отправитесь сражаться со злобными разбойниками, чтобы спасти несчастных пленников, правильно?
– Не понимаю вашего сарказма, юная барышня, - обиделся гро Гуттормсен.
– По-вашему нужно оставить все, как есть? То есть я, конечно, безумно рад, что Иду теперь оправдают, но там неизвестно сколько разумных и непонятно, что с ними делают. Тем более, завтра утром эти господа будут в курсе, что мы остались живы и сбежали, и, значит, могут сообразить, что вскоре здесь будет не протолкнуться от стражи, солдат и полиции.