Охота на президента
Шрифт:
– "Polar Oil" никогда не будет стоить дороже, чем сегодня, упрямилась Надя.
– Потому что все знают, что деньги с этого предприятия уходят в карман местного губернатора.
– Именно в это мгновение мобильник Петра исполнил "Gode Save the Queen". Мелодия громко срезонировала в зале ресторана.
– Алло, - не понижая голоса, сказал Петр.
– Это кто? А, Георгий, вы откуда звоните?
Банкир положил локти на стол, как будто желая сосредоточиться. Он слушал, что ему говорят. Потом сухо ответил:
– Да, но это ваша работа, Георгий. Сделайте все, чтобы выпутаться
За соседним столом сидела очень пожилая женщина, вся в жемчугах, она неодобрительно смотрела на метрдотеля. Надя катала пальцами хлебные шарики, избегая сверлящего и полного вожделения взгляда Игоря.
Ульянин спрятал свой мобильник, вытер губы салфеткой и бросил её на стол.
– Ничего серьезного?
– спросил Игорь голосом, в котором Наде почудился оттенок угрозы.
– Нет-нет, ничего серьезного... Нужно только кое-что уладить. Ничего серьезного, Игорь, не беспокойся. Все будет в срок. Но этим надо заняться тотчас же. Так будет спокойнее. Пойдем, - сказал он, - подхватывая Надю под руку.
– Ты что, хочешь оставить меня ужинать одного? По меньшей мере дай мне насладиться обществом твоего сокровища.
– Ну конечно, если ты хочешь...
– Я устала и хочу вернуться в отель, - сказала Надя.
– Пойдем скорее.
Игорь Костакин смотрел вслед удаляющейся паре с сочувствующим выражением лица. Он поднял бокал, как бы чокаясь с тихими водами темнеющего за окном озера.
23
К назначенному часу Олег поехал на встречу с другом. Ему для этого пришлось спуститься в метро. Это был час пик, и выбранное им направление было не самым удачным. Толпа рассосалась, только когда он вышел на станции "Ливерпуль-стейшн". Тут он знал, что надо миновать вывеску заведения "Dirty Dicks" - и сразу будет невысокое строение георгианской эпохи "Slurping Toad". Паб находился на углу Артиллери-лайн, почти напротив невысокого, но роскошного особняка Европейского банка реконструкции и развития.
Толкнув массивную дверь, Олег оказался в мрачном, продымленном помещении. За столом сидела группа финансовых операторов, одетых в одинаковые серые в полоску костюмы. Они громко обменивались впечатлениями дня.
Олег с удовольствием их разглядывал, когда Максим положил ему руку на плечо. Он узнал знакомый голос:
– Что будем пить? Выпьешь немножко эля?
– Никогда не знаешь, с какой стороны ты появишься.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Максим улыбался в усы. Они были у него черные, как у кавказца. Невысокого роста, с короткой шеей, мускулистый, он напоминал быка. Крепкий и сильный, он разворачивался всем торсом, как радар. При этом он улавливал абсолютно все, что происходило вокруг.
– Что нового в Москве?
– спросил он едва слышно.
– В Москве все по-старому. А если ты спрашиваешь про Россию, то твои "друзья" делают все, чтобы сотворить из нынешнего Президента русского Пиночета. Удастся ли? Если ты имеешь в виду меня, то я работаю, и у меня сплошная рутина по заведенной схеме. Иностранные фирмы приносят пользу. Там много работают, соблюдаются правила... Я думаю, что и тебе бы там понравилось, ты бы не отказался поработать в какой-нибудь такой фирме.
– Ты уверен? Нет, вы только послушайте, мало того, что ты
– Сомнительные?
– Весьма, и даже очень. В твоей конторе задействованы совместные англо-американские капиталы, выходящие на британские государственные органы...
– Ну и что? Таких контор теперь много. Немало наших коллег из органов раскручивают международные коммерческие структуры... Разве не так?
– Да, но я имел в виду и другое. Некую ориентацию шефа... Надеюсь, он хотя бы хорошо платит?
Автоматически Олег бросил взгляд в пивной зал. Финансисты продолжали всасывать пивные запасы бара, комментируя изменения индекса НАЗДАК. Никто не обращал на них внимания.
– Ты в этом точно уверен? Сэр Филипп... педик? Откуда ты знаешь?
Максим обнял своего друга за плечи и, глядя прямо в глаза, сказал:
– Ты мне спас жизнь, я знаю. Я многим тебе обязан. Но я не должен сообщать тебе, откуда я что-то знаю. Ты отдаешь себе отчет, что мы по разные стороны баррикад?
– Кончай валять дурака. Мы просто обмениваемся информацией. То, что произошло в Чечне, не имеет к этому никакого отношения. Забудь. Я же никогда тебе об этом не напоминал.
– Олег, успокойся! Ты что мне, не доверяешь? Я должен назвать свои источники?
– Нет, конечно, я тебе верю. Но мне это как-то странно. Я знаю его жену. Очень красивая женщина. Элегантная, как и он. У них двое детей. Двое. Он часто о них говорит. Как-то это у меня не вяжется. Ты говоришь, он "голубой"?
– Почему это тебя удивляет? Ты же, как и я, занимался изучением Upper Class в Британии. Ты знаешь, что у них иной менталитет, знаешь нравы в этих boarding schools1. Между выпускниками потом сохраняются отношения, которые больше чем просто товарищеские.
– Ты прав... Но он не первый в этом ряду.
– Он не первый, но и не последний. Среди сотен фотографий, имеющихся в ФСБ, он занимает не последнее место. Там их целый комплект. Есть кадры, не оставляющие никакого сомнения, он целует юнца.
– Интересно, когда только их сняли?
– Я не знаю. Но, без сомнения, тогда, когда он был послом.
Олег сделал большой глоток пива. Он понял, что в этой гигантской распродаже последнего времени в старом КГБ нашелся кто-то, кто вовремя сделал нужные приобретения.
– А у кого же тогда негативы?
– Мог бы сказать, не знаю, но у меня есть маленькая идея. Я думаю, сказал Максим, - поглаживая усы, что это твой университетский приятель.
– Ульянин?
– Его видели в обществе твоего шефа. Они обедали не раз вместе в дорогих ресторанах.
Припомнив две беседы с сэром Филиппом, Олег подумал о том, с каким восхищением тот отзывался об Ульянине. Максим без сомнения говорил правду.
– Наши молодые предприниматели, - продолжал шпион, - имеют такую жажду респектабельности, что они готовы истратить целое состояние, чтобы приобрести себе добропорядочное лицо. Лучшие адвокаты, лучшие специалисты по паблик рилейшнз, самые влиятельные журналисты... Наши олигархи не скупятся на затраты ради приручения их. Они поступают как те буржуа начала прошлого века, которые покупали дворянские титулы, чтобы выдать себя за тех, кем они никогда не были.