Охота на русскую Золушку

Трефц Анна

Все не задалось с самого начала. Потому что в аэропорту с нами случился Платон. Он попросту свалился на нас в кафешке, где мы присели выпить кофе. Сначала Платон упал на Леху. Я много чего видела в жизни. Я серьезно. В прошлом году меня пригласили на День биолога на биологический факультет, а там парни выпустили в коридор огромных кубинских тараканов. Я стала живой свидетельницей чуда: преодоление закона всемирного тяготения. Девчонки с визгом ходили по потолку. На шпильках. Да что там видела, я сама ходила с ними рядом. И по стенам тоже. И ни разу не свалилась. И вообще, живя полноценной студенческой жизнью за три года имеешь шанс познать многое. Но таких пьяных людей я не видела никогда. Платон был абсолютно невменяемым. Он решил, что Леха девчонка. Вот чем полноватый очкарик похож на девчонку?! Если уж на то пошло, Платон и сам не выглядел Аполлоном. У него такой вид, как у мороженного, которое начало таять на солнце. Леха попытался его спихнуть с себя, но Платон уселся к нему на колени, вцепился пальцами в волосы и полез с поцелуями. Это в центре международного аэропорта! Я огрела его сумкой. Чувствительно огрела, потому что в сумке был ноут. Он развернулся, узрел меня, и начался мой персональный кошмар. Который продолжается до сих пор. Потому что первое, что я от него услышала:

— Малышка, я тебя люблю!

Вот так сразу, даже без свидания. Круто!

Потом Платон похлопал Леху по плечу, пробубнил сконфужено:

— Извини, подруга, не сегодня.

И куда-то убрался. Неожиданно стремительно, потому что мы-то с Лехой думали, он

с места сдвинуться не сможет. Нагнал он нас уже почти у выхода на посадку. Выяснилось, что Платон летит с нами в одном самолете. Мало того, спустя пять минут он сообщил, что учится в Оксфорде. Мне как-то сразу захотелось вернуться в родную Альма Матер. Да и Лехе, похоже, тоже. Вид у него был очень расстроенным. Платон же немного протрезвел. Судя по его мокрым волосам и очень красному лицу, он, видимо, исчезал в туалет, где поливал голову холодной водой.

Пока мы ждали посадку, выяснили о нем все, потому что Платон говорил не переставая. А когда нас все-таки впустили в самолет, и я с облегчением поняла, что он летит в бизнес-классе, он нашел нас и предложил Лехе поменяться местами. И этот гад согласился! Игнорируя мои свирепые взгляды, преспокойно покинул свое кресло и ушел, оставив меня на растерзание этому полупьяному типу с комплекцией слона — недомерка. И с такой же грацией. И мне пришлось развлекать его весь полет разговорами. Потому что он ни минуты мне не спустил. По прилету он почти силой впихнул нас с Лехой в огромную черную машину представительского класса, которая его встречала. И развез по квартирам. Леха получил место в общежитии. А мне колледж выделил пособие на аренду жилья. Понятно, что мизерное, на такую сумму можно снять только с кем-то вскладчину. Но я заранее нашла Мию на сайте университета. Там есть такой раздел «поиск сожителей». Мы сдружились уже по переписке. И в офлайн она оказалась такой же классной девчонкой. Миа настоящая англичанка. Из Манчестера. Уже третий год учится на факультете социологии. Будущий управленец. Или политик. Она очень умная, очень активная и такая, с огоньком. У нее в голове всегда полно самых диких идей. Всяких: от тех, что можно надеть, чтобы тебя заметили, до самых настоящих научных проектов. Третьей к нам подселилась Эльза. Она из Мюнхена. Папенькина дочка. Выглядит как Барби. Изучает современную литературу. Готовится стать издателем. Она бы и без Оксфорда им стала, потому что ее семья уже лет сто занимается издательским делом. Но с университетским дипломом, конечно, престижнее.

В колледже меня приняли очень тепло. Оказывается, декан факультета большой поклонник нашего проекта и лично присутствовал на одном из семинаров, где мы его презентовали. Он обещал мне всяческое содействие. И действительно, под наш проект выделил небольшое помещение, где мы могли бы работать. Усилил нашу маленькую группу разными специалистами. Но они принялись не помогать, а как раз ломать все наши начинания. Утяжелять его улучшениями. А экономист практически его убил, пересчитав стоимость. И до него сумма выглядела неподъемной. А он увеличил ее в 15 раз! Пояснил, что мы не учли многих деталей, и настоящих цен производства на Западе. Ну, а в России подобный прибор вообще невозможно сделать. Просто нет таких технологий ни на одном даже опытном заводе. Леху на его факультете тут же включили в группу по разработке фильтра очистки морской воды. И он так увлекся этой своей новой темой, что мы почти не виделись. Наш проект затухал. Теперь я понимаю, что, скорее всего, так и было задумано. Потому что никому не хочется, чтобы появился наш прибор. Потом декан намекнул, что на дальнейшую разработку этой моей прекрасной идеи нужны финансы. У колледжа их, разумеется, нет. Он, конечно, пытается что-то предпринять по своим профессорским контактам, но было бы неплохо, если бы и я внесла свою посильную лепту в процесс поиска денег. Он предложил мне проводить лекции в разных колледжах Оксфорда. Указал несколько, где учатся отпрыски знатных и богатых родов со всего света. Он предположил, что там я могу заинтересовать богатую молодежь. Эти ребята, по его словам, пока лишены возрастного снобизма. Им должна понравиться идея одолеть этот мир таким нетрадиционным способом. Я нашла его идею вполне рабочей. А зря. И сумка эта еще!

Сумку подарил Платон. Две недели назад у меня был День рождения. Он просто прислал ее с курьером и охапкой белых роз. Платон странно ухаживал. Мы вроде как поддерживали дружеские отношения. Он таскал меня по дорогим ресторанам, приглашал к себе в особняк на обеды и ужины. И ни разу не позволил себе лишнего. С папой он познакомил меня почти сразу. Тот мне поведал, что Платон здорово проштрафился, и отпущен еще на один семестр, так сказать, авансом. Когда разговор с внушительным родителем закончился, Платон пояснил: на самом деле его отправили подальше из дома только потому, что у них там сложилась непростая ситуация. Оказывается, Платон познакомил папочку со своей бывшей. И у них начался бурный роман. И вот на это время отец отослал Платона в Оксфорд. Ну, потому что не очень-то приятно постоянно сознавать, что твоя любовница бывшая твоего сынка. Это хуже, чем донашивать его майку, потому что для него уже не в тренде, а для тебя просто удобная вещь. Однако папаша продолжал следить за отпрыском и пригрозил, если тот опять примется за старое, он его изымет из Оксфорда и посадит в свой филиал в Сургуте. В Сургут Платон не желал категорически. И изо всех сил старался произвести на папочку впечатление. Вот почему по-быстрому познакомил со мной. Надо сказать старший Каримов очень удивился, что его сыну удалось подружиться с такой серьезной девушкой. Теперь он звонит не ему, а мне, чтобы выяснить, как там его отпрыск. Через день звонит, между прочим. Это сильно напрягает. Особенно учитывая, что этот все еще не старый и очень влиятельный мужик не прочь подбить клинья к девушкам сына.

Так вот, возвращаясь к сумке. Ее прислал мне Платон. Лично не решился дарить, знал, что не приму. Во-первых, сумка эта — жуткий кошмар. Я такие мешки терпеть не могу, хотя в них влезет половина гардероба и еще останется место для аптечки на все случаи жизни. Таскать такой чемодан на плече каждый день занятие не из приятных. Но это почему-то модно в нынешнем сезоне. Цвета она какого-то примерзкого. Коричнево-фиолетового. С такими разводами, как будто по ней руками размазали птичьи какашки. Во-вторых, сумка очень дорогая. Такой подарок прилично принять от мужа. Если он миллионер, конечно. Но от приятеля, которого ты даже не предполагаешь перевести в разряд парня, однозначно нет. Однако, Мия, увидев эту сумку, завопила как ненормальная:

— Маша, я тебя умоляю, помоги мне! Это будет эксперимент века! Ты поможешь мне и всему человечеству!

Не то, чтобы я была настолько тщеславна и самонадеянна. Но все-таки помочь всему человечеству мне, конечно, хотелось. А кому не хочется в 22 года? И я повелась. Идея Мии была такой: богатые парни клюют на дорогие шмотки и аксессуары. Иными словами, у девушки больше шансов заполучить упакованного кавалера, если на ней шмотки из дорогого бутика или, на худой конец, неприлично недешевая его часть: туфли, сумка, часы и так далее. Для богатых парней такая цацка как культурный код. Они определяют по ним члена своего общества и тут же включают в свой ареал. Как-то так. Поэтому, когда Мия увидела сумку, которую мне презентовал Платон, она возопила, чтобы я даже не вздумала ее возвращать. А использовала на благо науки. Я зачем-то согласилась. И вот, что из этого вышло.

Через три дня у меня была назначена лекция в том самом колледже, в котором учатся все эти богатые и знатные. Я отправилась раздавать флаеры. С утра Мия с пафосом короля Артура, посвящающего очередного приятеля в рыцари, нацепила мне злополучную сумку на плечо и напутствовала:

— Обязательно фиксируй все, что будет происходить. Потом расскажешь в деталях. Это очень важно для науки.

Я кивнула. Чувствовала я себя отвратительно. Мне казалось, что

я себя продаю. Себя, и свою идею. Я раздавала флаеры, которые информировали о предстоящей лекции. Я старалась выглядеть уверенно. Я даже расстегнула почти все пуговицы на юбке. Опять же по совету подруги, которая сказала, что женщина, знающая, что она выглядит соблазнительно — это сильная женщина. Я знала, что в это утро я выгляжу сногсшибательно. И все-таки старалась вручить флаеры и убраться побыстрее из этого очага респектабельности. Тут все дышало богатством и родовыми привилегиями. Само здание походило на слегка уменьшенный Хогвартс. Может быть, именно здесь и снимали фильмы про Гарри Поттера. Я вдруг попала в общество людей, у которых вздернуты подбородки и расправлены плечи. Девушки тут носили костюмы от Шанель. С шейными платками, как стюардессы. Тут было настолько чопорно, что мне захотелось сжаться в комочек. Обхватить плечи руками и укатиться побыстрее как колобок из этой готической сказки. И все-таки я продолжала раздавать чертовы флаеры. У меня их было сто штук. И я поклялась себе не выйти с территории колледжа пока все не раздам. Через три дня мне предстояло читать этим людям лекцию. И мне очень не хотелось читать ее в пустой аудитории. Я улыбалась. И даже слегка мухлевала, выставляя коленки в разрезе юбки. А что мне еще было делать? Сынок нефтяного магната из Техаса предложил перепихнуться в туалете. Забавно, но подход он начал именно с того, что у его отца полно вышек и нефтеперерабатывающих заводов. Сделала вид, что не услышала. Какой-то араб в белой, похожей на ночную рубашку робе, обдал меня таким похотливым взглядом, как будто я первая и последняя женщина в его жизни. От всего этого меня мелко потряхивало. А потом я встретила его. И все, до этого момента значимое в моей жизни перестало существовать. Вот так, в одночастье. Я протянула флаер незнакомому парню и врезалась взглядом в его голубые глаза. Они меня обездвижили, и началось мое падение на дно этого океана, где волны шепчут, обещают, обольщают. И он замер, вглядывался в меня так внимательно, словно читал мои мысли, выписанные на сетчатке. Даже брови сдвинул. Мы стояли как статуи, схватившись за флаер с двух сторон. Я пропала. Колени предательски тряслись. По позвоночнику скатилась холодная капля. Еще мгновение и я упала бы в его объятия. Ну или ему под ноги. В голове что-то грохнуло. Наверное, мозг взорвался. Я отдернула руку. И сбежала. Я так испугалась! Не его, себя! Что за реакция такая? Что за чувство, как будто я дошла до конечной точки своего путешествия? И в голове это навязчивое «нашла, нашла, нашла». Чего нашла? Кого нашла? Этого смазливого парня? Да я его и не искала! Я вообще занята иными поисками! Мне нужно спонсоров найти! А не любовь всей жизни. И вот… Внутри меня происходило несколько освободительных революций в минуту.

— Эй, так нельзя, — настоятельно требовал здравый смысл.

— Ты не можешь кинуть все, чего ты добилась, ему под ноги, — возмущалась гордость.

— Идите на фиг, — сказало им сердце.

И они отступили. Гордость, здравый смысл, тщеславие, желание победить, — все эти добрые друзья, которые вели меня еще со школы, теперь со словами «Поступай как знаешь» отошли в сторону. Оставили меня один на один с ним. С чужим человеком, который сжал в кулаке мое сердце.

Сто флаеров? Да гори они огнем. Я кинула их стопкой в вестибюле колледжа и понеслась прочь. Дома я рухнула на кровать. Что мне было делать? Звонить Платону? Заказать билет до Москвы? Я не хотела, чтобы меня разрушили до основания. А думать я уже не могла. Воздуха не хватало, света не хватало. На самом деле мне не хватало его. Не хватало этого незнакомого парня. Я закрывала глаза и снова погружалась в голубую вселенную его взгляда. Кожу мою пронзали тысячи иголок, тело крутили спазмы. Кто он, взявший меня в плен так просто? Не сказав ни слова. Как мне освободиться? Я паниковала. Я никогда ничего подобного не испытывала. Может там и правда Хогвартс? И этот студент применил ко мне запрещенное заклятие? Я все ждала, что меня отпустит. Но тщетно. Его образ преследовал меня повсюду. Это не прикольно видеть вместо своего отражения в зеркале другого человека. Да, чертовски симпатичного. Но все равно это жутко стремно. Мии я ничего про голубоглазого парня не рассказала. Отчиталась, что в мажорском колледже я имела сдержанный успех. Под ноги мне не падали, штабелями сами собой не укладывались, но девчонки в дорогих костюмчиках косились на сумку с пониманием и улыбались мне вполне искренне. Брали флаеры, общались как с равной. То есть сверху вниз не смотрели. Некоторые делали комплименты. Не мне, сумке. Парни… Парни как парни. Больше смотрели на коленки. Перечислила всех, кто пытался закадрить. Кроме того, которому это удалось. Хотел он того или нет. Мия на радостях убежала описывать мой опыт научным языком, а я занялась поисками. Надо было узнать своего врага в лицо. Нет, я не собиралась падать ему в объятия по щелчку пальцев. Я решила бороться за свою независимость. Я победила российскую систему образования, где на бюджет поступают либо за взятки, либо… за взятки. А я поступила за знания. Я такая одна на миллион. И у меня есть опыт преодоления очень больших трудностей. Я должна справиться. Правда, противник мне попался не слабый. Марко Сеймур, тот еще придурок, если начистоту. Отпрыск богатого рода, доверенное лицо одного из наследных принцев правящего дома. Ну да, прекрасное резюме. Ему всего лишь 25, а он занимает важный пост при дворе. И красавчик, конечно. Высокий брюнет, широкоплечий, с таким лицом, словно художник создавал его с линейкой в руках. Широкие скулы с прямыми углами, брови ровно параллельные губам, нос, тоже прямой и голубые глаза. Странные. Я не понимала раньше фразу «горячий лед». По мне так нелогичное сочетание слов. Как и «прохладный огонь». Но этот его ледяной взгляд не промораживал, а прожигал насквозь. До боли в сердце. Такое вот чудо природы. И понятное дело, этот Марко Сеймур известный бабник. Нет числа разбитых им сердец. Мое можно смело смести в общий котел его побед.

— Какого черта?! — вопила моя гордость.

— Держись от него подальше, — настаивал здравый смысл.

— Куда я от него денусь?! — парировало сердце.

И было право. Я не могла без него жить. Все, кем я была, больше не имело смысла. И это вообще-то обидно. Получается, что я преодолела столько преград, я одержала столько побед, я добилась всего для чего? Чтобы пасть к ногам вот этого человека? Для которого, в лучшем случае, я развлечение на одну ночь?

Я боролась. Честное слово. Я пыталась быть строгой, и даже надменной. И холодной. И отстраненной. И ничего из этого не вышло. Мое сердце скулило побитой собакой, едва он оказывался рядом. Меня трясло как в лихорадке. И я прилагала недюжие усилия, чтобы выглядеть деловой, заинтересованной, нормальной. А сегодня! Что за дурацкий спектакль я устроила с пиццей, пивом и, прости Господи, мороженным! Наверное, он решил, что я сбрендила. А я и правда была не в себе. Можно сказать заедала стресс. При нем со мной случается странная штука, я словно раздваиваюсь. Тело мое продолжает функционировать на автомате. Я что-то говорю, шучу, ем, пью, дышу даже. Но внутри меня бушует паника. Все клетки моего организма, которые под кожей приходят в неистовое хаотичное движение и орут еще, наверное, «Караул!». Сердце бухает невпопад, легкие дрожат, живот крутят судороги, руки и ноги трясутся, в ушах шумит, перед глазами расползаются разноцветные пятна, и хочется плакать. Вот что я чувствую. Я даже не понимаю, что и как делаю. И наверняка наболтала глупостей. И выглядела идиоткой. А он… он, конечно, понимает, что я готова на все, чего бы он не приказал. Он ведь такой опытный, он успел изучить девушек. Он знает нас куда лучше нас самих. Наверняка. И он про меня уже все понял. Но смотрит так странно, будто удивляется. Чему, интересно? Что я до сих пор не кинулась ему на шею? Пытается понять, что меня удерживает? Наверное, все-таки страх. Я до одури боюсь, что он вежливо, как принято в его кругах, меня отстранит. И тогда… тогда я умру, наверное. Не от разбитой гордости, а от разочарования. Пока он не сказал нет, я живу надеждой. А он… Он ни разу даже не намекнул мне, что я ему симпатична. Может он действительно заинтересован только моим проектом? Как он мне и признался сегодня.