Охота на шакала
Шрифт:
Предложение выглядело заманчивым, а потому и подозрительным. С какой стати ливийцы вдруг так расщедрились? Да еще этот переговорщик не требует отката. Ведь в арабском мире это явление распространено так же широко, как и в России. Может, откат потребует заместитель министра, которому и удалось уговорить лидера нации проплатить сделку не ценными бумагами, а драгоценными камнями. Неожиданностей Пятаков не любил, под ними могли скрываться опасные подводные скалы.
– Я должен подумать, – произнес он.
– Чего тут думать? – изумился араб. – Камни уже на яхте. И с перевозкой проблем не возникнет.
– Я должен подумать, – упрямо повторил Пятаков и ускорил шаг.
Араб сообразил, что торговец оружием хочет побыть наедине с самим собой, и остался стоять. Александр Павлович дошел до скамейки со столиком, присел, положил перед собой руки. Теперь чего ходить? Мысли ни одним сканером не снимешь. Не нравилось ему это предложение. Арабы народ коварный и хитрый. А вдруг они решили его элементарно «кинуть»? Нет, он не опасался, что бриллианты будут поддельными, это слишком просто. Скорее всего, ему предъявят самые настоящие камешки. А вот потом, когда уже заполучат бумаги на оружие, тогда и начнется «кидалово». К кому он, Пятаков, побежит жаловаться на ливийцев? У кого найдет защиту? В какой суд на них подашь? В Гаагский трибунал только.
«Так, так, так… – рассуждал Пятаков. – Надо поставить себя на место ливийского замминистра обороны. Как бы я планировал «кидалово» на его месте? Да очень просто. Проще некуда! Проще всего получить от меня документы на оружие, а потом – придушить, принайтовать груз к ногам – и за борт. И платить не надо, и лишнего свидетеля нет. Ливийский режим уже не так крепок, как прежде. И каждый чиновник хочет позаботиться о своем ближайшем будущем».
Мурашки побежали по спине у профессионального разведчика. Картинка нарисовалась четкая и выразительная.
«Хорошо, если еще сперва пристрелят. А то могут и живьем с грузом на ногах в воду бросить».
Ему нестерпимо захотелось назад в Москву, в свой просторный особняк, к жене, к детям. Но в мыслях уже сверкали бриллианты. Сдаваться не хотелось. Да и сорванная сделка могла ему дорого обойтись. Восточные люди мстительны.
«Так, так, так… – бормотал Пятаков, поглядывая на прогуливавшегося взад и вперед переговорщика. – В любой ситуации можно подстраховаться».
Его лицо исказила судорога, мысль работала лихорадочно. У Пятакова в разведшколе были хорошие учителя, искать выход из безвыходных ситуаций было для них всего лишь одной из дисциплин.
– Кажется, выход есть, – проговорил тихо Пятаков и улыбнулся.
Он решительно вернулся к нетерпеливо дожидавшемуся его арабу.
– Я согласен, – проговорил он с улыбкой. – Что ни делается, делается к лучшему. Это у нас, у русских, пословица такая есть.
– А… Теперь понял, – заулыбался и переговорщик.
– Вы получите все, что заказывали. Один из кораблей с грузом, кстати, находится в порту Занзибар-тауна.
– Ого! – восхитился оперативностью переговорщик. – И что именно на нем?
– Итак, до встречи, – неожиданно распрощался Пятаков. – И не беспокойтесь, я сам доберусь
Ливиец посмотрел Александру Павловичу вслед и тихо выругался по-арабски, затем зло сорвал с шеи «арафатку». Явно сложилось не совсем так, как он рассчитывал, и теперь следовало поставить в известность своих хозяев.
Пятаков обернулся, уже находясь в воротах парка. Ливиец повернулся к нему спиной, будто и не интересовался им вовсе.
– Задали они мне задачку, – пробурчал чиновник. – Но ничего, выдюжим. Несколько дней мандража, и путь в райские кущи открыт.
Он осмотрелся и махнул рукой такси. Машина, чуть не сбив молодого африканца на ржавом скутере, развернулась и подрулила к бордюру. Белозубая неискренняя улыбка проявилась на черном, как головешка, лице водителя.
– Вам куда, сэр? – поинтересовался таксист по-английски.
Если бы Пятаков сказал: «в Москву», водила не отказался бы подхватить пассажира, потом что-нибудь бы придумал. На Занзибаре не принято отказываться даже от малейшей возможности подзаработать. Но Александр Павлович всего лишь назвал свою гостиницу, находящуюся в десятке кварталов отсюда, и тут же показал водителю десятку долларов. Мол, или едем за эту сумму, или я иду пешком. Водитель радостно кивнул и бросил купюру в ящичек.
Такси помчалось по городу, петляя среди медлительных скутеров и велосипедистов.
– И покажите мне ближайшую к гостинице почту, – как бы между прочим попросил Пятаков.
– О, сэр уже хорошо освоился в местной жизни, – с уважением ухмыльнулся такси. – Почта – единственное заведение, где можно поменять доллары или евро по курсу национального банка. В любом другом месте вас непременно попытаются обобрать. Но я могу поменять ваши доллары еще выгоднее, чем вам это сделают на почте. У меня есть брат, который…
И, как всегда бывает в курортных городах, таксист собирался «сосватать» денежного клиента близкому родственнику.
– Нет, нет, – отказался Александр Павлович. – Мне нужна именно почта.
– У нас почту узнать несложно. Желтая вывеска с черным рожком, – указал рукой водитель. – Теперь почтой мало кто пользуется, только пожилые люди. Все остальные в Интернет перешли. Вот раньше…
Таксист бы еще рассуждал о жизни, но дорога оказалась короткой:
– Приехали, сэр.
Пятаков взял на ресепшен ключ от номера и перешел к витрине в холле, где за стеклом годами стояла одна и та же сувенирная хрень. Майки с местными пейзажами, деревянные маски, бусы и браслеты из поделочного камня. Постояльцы здесь никогда ничего не покупали, все то же самое можно было приобрести на променаде раза в четыре дешевле.
– Любезный, не могли бы вы мне показать вот это? – Пятаков постучал ногтем по стеклу витрины.
Портье удивленно глянул на постояльца.
– Что вас заинтересовало? – Служащий отеля покопался в ящике стола, зазвенел ключами. – Сейчас, сейчас, – приговаривал он, пытаясь провернуть непослушную сердцевину замка стеклянной витрины, которым не пользовались с прошлого сезона.
Пятаков терпеливо дожидался. Наконец-то стеклянная дверца была открыта. Александр Павлович указал на безвкусный батик, изображающий яхту на фоне порта.