Охота на сокола
Шрифт:
Кто?
Бен судорожно перелистывал страницы своей памяти, пытаясь отыскать зацепку, но беда была в том, что в последнее время он слишком мало интересовался жизнью отца и его новыми друзьями, а тот, кто его убил, этим воспользовался.
Электромеханический замок камеры громко звякнул, и стоящий за отъехавшей дверью мужчина, равнодушно скользнув по Бену взглядом, громогласно изрёк:
— Бенджамин Хоккинс, на выход!
Сердце подпрыгнуло, замерло где-то в районе горла от неожиданной мысли, что вот сейчас
Собственно, куда его везут, Бенджамин понял только в пути из разговора двух мужиков, которым, судя по всему, этот маршрут был хорошо знаком. И если бы ещё пару дней назад кто-то сказал Бену, что в здание окружного суда он войдёт не через парадный вход, а через специальный туннель, построенный для ввода подсудимых за тяжкие преступления, он, скорее всего, дал бы тому в морду.
Как-то не так Бен себе представлял свою жизнь. Ту самую, что сейчас катилась куда-то под откос и отказывалась тормозить.
Всего за каких-то пять минут судья, основываясь на показаниях копов и данных лабораторных анализов, выявивших у Бена в крови наркотики и алкоголь, выбрал для него мерой пресечения — содержание под стражей без возможности внесения залога и до суда отправил в тюрьму Кроссли, пусть и не обладающую такой жуткой репутацией, как Терминал, но всё же имеющую строгий режим содержания преступников.
Никогда в жизни Бен не думал, что будет чувствовать себя таким униженным и беспомощным, проходя стандартную процедуру оформления в режимное учреждение.
Сначала его заставили раздеться догола, а потом заглянули во все места, начиная со рта и заканчивая задницей, на предмет поиска наркотиков и запрещённых предметов. В завершение осмотра Бену выдали тюремную робу, в которой, при отсутствии какого-либо нижнего белья, было, мягко говоря, неуютно и холодно.
Похоже, в тюрьмах делали всё для того, чтобы впервые попавший туда человек чувствовал себя окончательно сломленным и угнетённым. Приблизительно таким Бенджамин себя и ощущал, когда его вели к камере, потому что лежащего там на верхней полке мужчину он заметил только после того, как щёлкнул замок на захлопнутой за ним решётчатой двери и сокамерник демонстративно громко кашлянул.
На тёмном, как мрак, лице незнакомца слишком контрастно выделялись белоснежные зубы и глазные яблоки, а потому его вроде бы приветливая улыбка выглядела несколько жутковато. Он плавным и хищным движением соскользнул вниз и замер в шаге от Бена, словно большая чёрная кошка.
— Первый раз? — лениво подпирая спиной стену, мужчина сложил на груди жилистые рельефные руки, бросив на Бенджамина насмешливый взгляд.
Говорить не хотелось от слова «совсем», но молчание в таких местах, как это, могли счесть за хамство, а
— Так заметно?
— Обычно при въезде в «квартиру» положено представляться, — хмыкнул мужчина.
— Бенджамин Хоккинс. Можно просто Бен…
Протянутая для рукопожатия ладонь вызвала у сокамерника ещё большую улыбку.
— Не так здесь представляются, Бен. Сначала называешь своё имя, затем статью, по которой тебя сюда приквартировали, а потом масть.
— Масть? — не понял Бен.
— Петух, мужик, блатной…
— доходчиво пояснил сосед.
— Нет, я… студент, — растерянно обронил Бенджамин и, понуро свесив голову, добавил: — Теперь уже бывший студент.
— Хм. Студент!
Прозвучало слишком весело для того безрадостного места, где они находились, и Бен как-то отстранённо подумал, что человек, видимо, привыкает ко всему.
— И за что нынче сажают студентов?
— За убийство.
Возникла долгая неприятная пауза, нарушил которую всё тот же сосед по камере:
— Нормальная статья. Пацанская! Я Зэди! Разбой и грабёж с применением оружия. Вторая ходка.
Бен тупо уставился на протянутую ему для приветствия руку, а после заторможенно пожал.
— Очень приятно.
Громкий гогот Зэди заполнил собой маленькое пространство камеры, на миг высветляя её мрачность. Мужчина уселся на койку рядом с Беном, испытывая явное веселье по поводу его растерянности.
— Так кого грохнул, студент? Препода учебником по башке, что ли?
Сосед опять рассмеялся, почему-то разозлив Бена своим оптимизмом.
— Меня обвиняют в убийстве отца.
Зэди затих. Скалиться перестал и теперь выглядел вполне серьёзным.
— Серьёзное обвинение. И за что ты убил своего предка?
— Я его не убивал! Это не я. Меня подставили!
— Все так говорят, — иронично ухмыльнулся мужчина. — И это правильно, студент. Потому что пока твою вину не доказали, сознаваться нельзя!
— Я говорю правду! Максимум, что я себе когда-либо позволял — это послать отца подальше, но убивать… У меня и оружия-то никогда не было. А тут вдруг «Брайан» откуда-то взялся…
— «Брайан»? — многозначительно приподнял бровь Зэди. — Хорошая пушка! Дорогая! А кем был твой отец?
— Архитектором программного обеспечения.
— Это что ещё за хрень? — уточнил сосед.
— Ты про крупнейшую социальную межгалактическую сеть слышал?
— «Hawk», что ли? — выдал Зэди.
— Она самая. Так вот, её создал мой отец, — сообщил Бен.
Сокамерник протяжно присвистнул, и во взгляде его появилось что-то очень похожее на зависть.
— Так ты, значит, «золотой мальчик»?
Кислая мина Бена была более чем красноречива. И почему все всегда думают, что если у тебя богатый отец, ты не знаешь по каким карманам платиновые кредитки распихивать?