Охота на судьбу
Шрифт:
Гора, что выше всех на севере стоит,
Хранит в себе пещерный лабиринт,
А в нем, чем глубже в мрак уйдешь,
Пристанище ужасных монстров там найдешь.
Они - хранители одного из двух ключей,
Которыми ты сможешь отворить пространства дверь,
Она есть где-то там, недалеко.
Ах да! Смотри не перепутай! Там несколько дверей!
Одна ведет туда, куда ты путь свой держишь,
Другую же скрывает неизвестность.
Никто туда еще не заходил,
Да и оттуда, знаю я, никто не выходил.
И помни, двери сторожат не духом наделенные создания!
В них магия
Они, хоть и венец людского созидания,
А все же смерть несут для посторонних лиц.
«Что это за ужасные монстры, у которых находится ключ», - думал Раэль, - «да еще и «не духом наделенные создания» … да, черт возьми, все это очень плохо… очень… и все это меня ждет в темной пещере…».
– Я вижу на твоем лице вопрос,
Который зародился в глубине души.
Искомый ключ в жилище монстров спрятан,
В пещере той, куда твой путь лежит.
Они страшнее всяка зверя,
Все потому, что не едят, как все,
Ведь пищей для подземных чудищ,
Послужат души тех, кто оказался в западне.
Раэль вздрогнул. Он сразу понял, о ком идет речь. Да, бестиарий Фросвинда имел в наличии и таких существ. Молтурианцы - одна из многих неудачных попыток создать богами что-то стоящее и, пожалуй, одна из самых провальных. Разумные твари, по телосложению походящие на людей, скрывающиеся в пещерах. Хотя имелись у них и внешние различия с человеческой расой, а именно отсутствовали некоторые части лица, такие, как уши, нос, брови и рот. Зато боги одарили их, вместо двух глаз, целыми тремя! Рот, кстати, молтурианцам был и вовсе не нужен. Эти человекоподобные существа превосходно питались и без него, высасывая души пойманных ими жертв. Почему боги, совершив ошибку, оставили этих существ на Фархорне, до сих пор неизвестно. Раэлю стало очень не по себе, когда он осознал, с чем ему придется столкнуться во мраке пещеры.
– Мэльфий, - с тревогой спросил Раэль, - ты только что упомянул о ключах, открывающих порталы в другие земли. Однако, как я понял из твоего рассказа, ты знаешь только о местонахождении одного из ключей?
– Да, это так охотник, - ответил старейшина Древесная кора.
– В таком случае, можешь ли ты мне ответить, настоящий это ключ или нет?
– спросил у него Раэль, протягивая главе клана каменную фигурку, полученную им в подарок от Трюкача.
– Теперь я понимаю, что судьбой,
Ты послан был дорогой непростой.
Все потому, что некогда утерянный предмет,
Попал к тебе скиталец-человек, - так же спокойно и немного протяжно промолвил Мэльфий, возвратив предмет Раэлю.
«Не такие уж они и агрессивные, как о них рассказывают», - подумал охотник.
А Мэльфий, словно почувствовав мысли Раэля, вновь затянул.
– Жестокость людская вредит не только нам, по большей части,
А ведь скорее матери-природе, что посеяла нас всех.
И ей, быть может, нестерпимо больно получать удары,
Но, думаю, она готова, простить своим творениям всякий грех.
Вот те ростки, которые зовутся сорняками,
Что душат ту, которая на свет явила их,
Они ее с усердием истребляют,
Держа ее за горло, никак все не поймут, что душат лишь себя самих.
Быть может, время все изменит,
И поутихнет волчий вой,
Дойдет до человечества учение,
Что
– Спасибо за помощь. Прощайте!
– окинув взглядом фрилдингов, произнес Раэль и, потуже затянув свою походную сумку, отправился на север, к горной гряде, которая тщетно пыталась дотянуться до безоблачного синего неба своими острыми каменными верхушками, одетыми в белые снежные шапки.
– До свидания, Раэль. Доброй охоты, - ответил старейшина Древесная кора, провожая взглядом человека, первого гостя, побывавшего у фрилдингов за долгие годы.
* * *
На огромной, усеянной скалами и занесенной песком, планете Сэндк’х шло нескончаемое соревнование двух времен суток - дня и ночи, в столь необычной дисциплине, как сотворение препятствий всему живому. Холодная ночь, в отличие от обжигающего своим жаром дня, казалось, вздымала все пески Сэндк’ха ввысь и вихрями насылала их на любое существо, посмевшее посетить царицу мрака во время ее правления. Однако сейчас был день. И, что удивительно, он со всей свойственной ему наглостью, решил нарушить правила соревнований, воспользовавшись оружием своего же соперника. И вот теперь песчаная буря, которую редко можно было встретить в дневное время, будоражила раскаленную солнцем пустыню своими яростными порывами, застав отряд из шести человек в пути.
Все, как на подбор, путники были чистокровными фашхаранцами с присущими им особенностями, отличающими их от других людей на Фархорне. Смуглолицые, с узким разрезом глаз, люди, закаленные тяготами и опасностями дикой пустыни, обладали острым взглядом и строгими чертами лица. Среднее телосложение фашхаранцев, скорее ближе к худощавому, однако более походящее на натянутый с силой канат, состоящий из волокон-жил, не уступало по гибкости стальной шпаге, которая, несмотря на небольшой диаметр лезвия, вполне успешно разила своих противников. Путники не были ни молоды, ни стары, находясь на середине прожитого пути, походили на отобранные зерна одного урожая.
– Мы выбрали не лучший день для похода, - промолвила Эхмельзара через ткань платка, - даже пустыня препятствует нам в наших свершениях.
– По мне, так это, наоборот, добрый знак, - надменно ответил Рахсан на высказывание жрицы ордена Небесного пламени[12].
– Какое бы там знамение ни было, мы выясним, что происходит в стане наших недругов, - пресек начавший зарождаться спор между двумя людьми Эмиль - бывший воитель фашхаранской армии.
– Иначе и быть не может, если боги, конечно, вновь не решат удостоить нас своим предостерегающим знамением, - промолвил Рахсан, покосившись на жрицу.
Та же, сохраняя абсолютное спокойствие, с которым и подобает жрице ордена относиться к подобным нападкам, прошествовала дальше. Рахсан, слегка разочаровавшись, что его провокация не увенчалась успехом, лишь нагловато хмыкнул себе под нос и затопал чуть быстрее по песчаным барханам, дабы удалиться от объекта словесных посягательств, который потерял теперь для него всякий интерес.
– А буря нам только в помощь!
– ободряюще воскликнул замыкающий строй Альхазир в попытке перекричать завывающие песчаные вихри и плотнее натянул ткань платка на лицо.