Охота на сыщиков
Шрифт:
— Каким же это образом вам удалось?
— Сначала-то было только на хранение. Я зарегистрировал пистолет, как только вернулся из армии. Мне его подарили, — объяснил Кларк. И торопливо добавил: — Капитан наш подарил.
— Дальше.
— Ну вот, значит, получил я разрешение на хранение, а потом, когда устроился на работу к ювелиру, оформил разрешение на ношение оружия. Вроде мне приходилось перевозить кучу ценностей и все такое прочее, понимаете?
— И когда это было?
— Да пару месяцев назад, что ли.
— У какого ювелира работаете?
— Ушел я от него, — сообщил Кларк.
— Ладно, несите пистолет. И разрешение заодно.
— Момент. —
— Нашли время для расспросов, — раздраженно упрекнула их женщина.
— Очень сожалею, мисс, — извинился Карелла.
— Ага, оно и видно, — зло буркнула женщина.
— Мы вовсе не хотели будить спящую красавицу, — язвительно сказал Буш.
— Неужели? Тогда зачем же разбудили? — Она подняла одну бровь и манерно выпустила струйку дыма, совсем как виденные ею в кино коварные обольстительницы.
Вернулся Кларк с пистолетом в руке. Правая рука Буша незаметно скользнула к кобуре.
— Положите на стол, — распорядился Карелла.
Кларк положил пистолет на стол.
— Заряжен? — спросил Карелла.
— Вроде бы.
— Вы что, не знаете?
— Я его и в руки не брал, с тех пор как ушел от ювелира.
Карелла обернул пистолет носовым платком и поднял его. Вынул обойму.
— Заряжен, — констатировал он и понюхал ствол.
— А вот это лишнее, — заявил Кларк. — После армии из него не стреляли ни разу.
— Хотя один раз чуть-чуть не открыли пальбу, а, Кларк?
— Чего-чего?
— А в тот вечер в „Шэмроке"?
— Вот откуда ветер дует! Господи, надрался я тогда до чертиков, и все дела.
Карелла вставил обойму на место.
— Так где разрешение, Кларк?
— Ах, да! Что-то не нашел я его.
— А вы уверены, что оно у вас есть?
— Шутите, что ли! Конечно, есть. Просто подевалось, не знаю куда.
— А вы поищите-ка еще. Только на этот раз хорошенько.
— Да искал я уже хорошенько. Нету нигде. Слушайте, есть у меня разрешение. Вы же можете проверить. Что я, обманывать вас стану? А кого убили-то, ну, вы сказали, полисмена?
— Идите ищите разрешение, Кларк, — настаивал Буш.
— Да говорю же вам, завалилось куда-то. Есть оно у меня, есть!
— Было, дружище, — поправил Карелла. — Вы его только что утратили.
— Как это? — удивился Кларк.
— Когда полисмен просит вас предъявить разрешение, или вы его предъявляете, или вас его лишают.
— Господи! Ну, засунул я его куда-то… Вы же все это можете проверить. Да что с вами такое? Я ничего не сделал. Весь вечер был дома. Спросите Глэдис. Что я, вру, Глэдис?
— Он весь вечер был дома, — подтвердила Глэдис.
— Пистолет мы забираем, — сказал Карелла. — Дай ему расписку, Хэнк.
— Из него сколько лет не стреляли! — твердил Кларк. — Сами убедитесь. И насчет разрешения проверьте.
— Ладно, дадим вам знать, как и что, — оборвал его Карелла. — Кстати, из города никуда не собираетесь?
— А?
— Из города, говорю, никуда не…
— Нет. Нет! Куда?
— Обратно в койку, например. Хоть поспать немного, — предложила блондинка.
Глава 5
Когда Карелла пришел на службу в четыре часа дня 24 июля, на его столе лежал ответ на запрос по поводу разрешения на ношение Кларком оружия. Карелла работал до восьми утра, потом пошел домой, поспал
Весь день стояла жара, плотно окутавшая город тяжелым, нездорово желтым покрывалом знойного марева. Карелла не любил жару. Он никогда не любил лето, даже в детстве. А сейчас, когда он вырос и стал полицейским, наиболее примечательным в летнем периоде для него было лишь то обстоятельство, что в это время года куда быстрее появляется трупный запах.
Едва войдя в кабинет, Карелла ослабил узел галстука, расстегнул воротничок и закатал рукава рубашки. Взяв со стола копию разрешения, он бегло просмотрел заполненный на пишущей машинке бланк. Да, у Кларка действительно было разрешение на ношение пистолета. Но это отнюдь не означало, что он не стрелял из этого пистолета в полисмена по имени Майк Риардон.
Карелла отодвинул документ на край стола, посмотрел на часы и тут же потянулся к телефону. Торопливо набрал домашний номер Буша и в тревоге стал ждать, сжимая сразу вспотевшей ладонью тедефонную трубку. После шестого гудка ему ответил женский голос:
— Алло?
— Элис?
— Кто это?
— Стив Карелла.
— О, привет, Стив!
— Разбудил?
— Да.
— Хэнка еще нет. У него все в порядке?
— Да. Он вышел вовремя, — ответила Элис.
Сонные нотки уже исчезли из ее голоса. Элис Буш была женой полисмена и, как и все жены полисменов, спала в те же часы, когда спал муж, приспосабливая свой распорядок дня к его расписанию. Карелле множество раз доводилось звонить ей по утрам и днем, и он всегда восхищался, как мгновенно переходит она от сна к яви — на протяжении буквально трех-четырех фраз. Когда Элис только поднимала трубку, ее голос неизбежно звучал как шелест савана подобравшейся вплотную смерти. По мере того как развивалась беседа, в нем начинало звучать жалобное поскуливание пожилого эрдельтерьера, которое затем наконец переходило в волнующее, зазывно сексуальное воркование, каковое и было обычным голосом супруги Буша. Карелла видел ее однажды, когда во время ночного дежурства они с Хэнком заскочили куда-то перекусить и Элис решила к ним присоединиться. Поэтому Карелла знал, что жена Буша представляет из себя энергичную блондинку с потрясающе изумительной фигурой и самыми карими глазами, какие ему доводилось когда-либо видеть. Из того, что Хэнк щедро рассказывал об интимных аспектах своей семейной жизни, Карелле было известно, что Элис спала в облегающих черных полупрозрачных ночных сорочках. Подобная осведомленность здорово нервировала его, поскольку всякий раз, когда Карелле приходилось телефонным звонком поднимать Элис с кровати, воображение автоматически рисовало ему округлые формы блондинки, неизменно облаченные именно в такие экзотические одежды, какие со вкусом описывал Хэнк.
Поэтому Карелла всегда старался до минимума сократить телефонные разговоры с Элис, мучаясь чувством вины за столь экстравагантные качества своего высоко художественного воображения. В это утро, однако, Элис, похоже, была расположена поболтать и оборвать беседу ему пока не позволяла.
— Насколько мне известно, одного из ваших коллег кокнули? — сказала она.
Карелла, несмотря на всю мрачность темы, не смог удержаться от улыбки. Элис порой удавалось самым забавным образом сочетать изысканный „королевский" английский язык с отборными образчиками блатного и полицейского жаргона.