Охота на вальдшнепа

Гильдина Анна

– Он ничего не помнит. Знаешь, есть такая особенность у всех преступников – всегда возвращаться на место преступления. Может он убил, и память вычеркнула травмирующий инцидент из памяти – такое бывает. Или потерял память из-за ужаса от содеянного. А подсознание все равно помнит и его тянет… Но тут мы ступаем на почву домыслов, – Бентон с раздражением посигналил вынырнувшему внезапно хэтчбеку, – а это вязкая топь – выстраивать умозаключения на предположениях, пустой треп. Надо всегда руководствоваться презумпцией невиновности: парень не виновен, пока не

доказано обратное.

– Окей, – рассмеялся Павел.– В этой истории Вы – хороший полицейский, а я буду плохой. И кстати, – он указал пальцем на хэтчбек. – Чувак включил поворотник, Вы просто не заметили.

Бентон проворчал что-то про долю секунды, и то, что он не успел разглядеть. Пока суд да дело, к больнице они подъехали уже в половине двенадцатого. Бентон торопился – он хотел еще наведаться в аптеку на Малой Бронной, про которую ему сказала Надя, подруга Меланьи и опросить тех, что там работал. Поэтому он без особых церемоний опросил охранника.

– А что я? – охранник выпучил глаза. – Я не нанимался им нянькой быть, видел только как этот парень в больничной пижаме вчера спустился, постоял в дверях, подумал, затем, видимо пошел переодеться… Вернулся уже при параде – в водолазаке и штанах. Я собственно, потому и запомнил, что он два раза туда-сюда шнырял. И как крыса оглядывался, мол, не схватит никто?

– А Вы почему его не остановили? – Бентон сурово смотрел на охранника, но уже знал, что тот ему скажет.

– Слушайте, мое дело не впускать подозрительных личностей, а вот выходить – это пожалуйста. Тем более, он вроде как при параде был, когда ушел. Я подумал, может его выписали, и он на радостях в больничной рубахе из клиники выскочил перво-наперво. Но я потом вышел за ним и чуть-чуть прошелся… Ну, чтобы убедиться, что он знает куда идет… Выглядел он неважно.

– И?

– Голосовал, стоял на дороге.

– В машину сел? Номер запомнили?

– Не-а, – махнул рукой охранник. – Лень мне было стоять его караулить. Но вот наши, наверное, запомнили. Старик вон, – он махнул рукой на лавочку в больничном сквере. – Они тут круглыми сутками сидят, лежат в стационаре и от нечего делать на лавочке днем греются… Наверняка, кто-нибудь что-нибудь видел. Эй, Наиль, ты парня с перебинтованной головой не уследил вчера? – он подошел к старому пенсионеру, важно восседающему в середине кучки пожилых женщин.

– С разбитым носом?

– Ага, приметный такой.

– Минут двадцать голосовал на дороге, – подала голос старушка. – Все никто не останавливался. Мы уж думали, может ему номер такси подсказать. Потом подъехала черная BMW, – бабушка обвела взглядом лица удивленных солавочниц. – А что Вы смотрите? У меня у сына такая, поэтому разбираюсь.

– Бабуль, – Павел весело смотрел на старушку, – а может Вы еще и номерочек запомнили.

– Как же не запомнила? Я же учитель, память отменная. Да и говорю у сыночка такая же, – думала, может он подъехал: 332хам. Ну, я и подумала, что у моего сына другие, хамов-то у нас в семье нет, – старушка весело сощурилась. Остальные захихикали.

– Развлекаетесь, –

просветлел Павел. – Здоровья Вам, Вы очень помогли следствию.

Под веселое щебетанье бабушек, Павел отошел к машине Бентона. Тот задумчиво покусывал сорванный стебель травы. Павел сиял как сырная головка.

– Травитесь, – он с насмешкой ткнул в стебель. – Ну и правильно – больница рядом. Не дай Бог Вам правда к Кревцову попасть. Залечит до беспамятства…

– Ахаха, – мрачно откликнулся следователь. – Какие новости, хохмач?

– Номера машины раздобыл, какое-то чудо прямо!

– Не чудо. В любой ситуации есть свидетель, запомни. Тебе просто повезло. Ты своего нашел быстро.

– И все же меня не покидает ощущение, что я вывожу на себе большую часть работы, а Вы просто медитируете.

– Это ложное ощущение.

– Хочу прибавку к жалованью.

– У тебя есть жалованье? – Бентон изумлено вскинул брови.

– Шутить изволите, сэр. Хочу отпуск, после того как это дело выгорит.

– Отстань.

У Бентона запиликал телефон.

– Кревцов звонит, – он взял трубку. – Да?

– Я Вас вижу, поднимитесь, пожалуйста, – голос Кревцова был напряженным.

Бентон и Павел одновременно вскинули глаза на главный вход клиники. Там, махая руками, их призывал к себе главврач.

– Ну, понеслась… – Бентон зашагал по направлению к нему.

Уже дойдя до крыльца, они видели, что с Кревцовым что-то не так. Он был бледен, губы у него дрожали.

– Пройдемте в мой офис.

– Результаты анализа судмедэксперта получили? Не рановато ли? – Бентон выступил вперед.

– Не здесь, – резко оборвал его Кревцов.

Они поднялись на третий этаж. Врач отточенным движением открыл дверь и, впустив Бентона и Павла, прошел за ними следом. Плотно притворив дверь, он, понизив голос, сказал:

– Результат анализа показал, что кровь на рубашке у парня принадлежит Андрею Шорину.

Да! Это была победа для Бентона. Он подозревал, что с парнем что-то не так. Но безоговорочная ли?

– Не радуйтесь. Кровь с рубашки парня не проходит по сроку. Она несвежая. Эксперт сказал, что кровь взяли из вены, предположительно, два месяца назад. Это кровь – липа.

– Как это понимать? – Павел заморгал.

– Кровь, которую в плановом порядке сдают для переливания в Банк Крови, могли украсть, а затем разлить на рубашку парня. Это подделка. Кровь давнишняя, ее много. Рубашка парня была пропитана кровью. Немного есть на рукавах и свежей. Но ее пока не удалось опознать. Пробиваем по базе. Образец крови Шорина был в базе, поскольку он с семнадцати лет является донором крови. А тот образец, что на рукаве, – та самая, что была пролита шестого числа в результате инцидента, пока по ней никаких данных. Если ее владелец на учете не состоял и не был привлечен судом, то найти того, кто ее пролил не представляется возможным. Это как с отпечатками. Пока только можно сказать, что кровь мужская. Не женская точно, так что версия про кровь жертвы отпадает.