Охота на ведьм
Шрифт:
— И куда ты теперь?
— Пойду на рудник, наймусь на работу. Может быть, хоть иногда смогу мужа своего видеть.
И она начала удаляться, хромая и всхлипывая.
— Подожди! — крикнула Оксана, догнала ее и пошла рядом. — Ты все еще любишь его? — спросила она.
— Люблю? — женщина задумалась. — Нет! — помотала она головой. — Я его ненавижу! Я… его… ненавижу! — заорала она. — Он вымотал мне всю душу своими изменами, он убил мою мать, он толкнул меня на путь греха! За что мне любить его? — И она упала в дорожную пыль, рыдая и размазывая по лицу слезы.
— Тогда зачем ты
— Отомстить? — истеричка подняла чумазое лицо. — Да зачем же ему еще-то мстить? — скрипуче засмеялась она. — Он и без того в кандалах.
— Тогда зачем идешь туда?
— Потому что я без него не могу, — застонала женщина. — Пыталась забыть… не могу!
— Да как же «без него»? У тебя ж ребенок! Это тоже часть его!
— А с чего ты взяла, что это его ребенок?
— А разве нет?
— Да как он может быть от него, когда он нашу первую брачную ночь провел на ведьминском пепелище? А наутро его забрали.
— А от кого тогда дочь?
— Да с чего ты взяла, что дочь? Сын у меня.
— Подожди! Как сын?
— Так сын. Маленький такой, вот с такой вот пипкой между ног, — она улыбнулась, вспомнив своего малыша.
— Ничего не понимаю! — Оксана села на придорожный камень и подперла голову рукой. — Совсем ты меня запутала. Ну, ладно. А сын от кого?
— От музыканта заезжего, что на свадьбу к нам приглашен был. А может, от стражника, что в остроге Семена стерег. Откудова я знаю? Сейчас уже и не разберешь. Да и не к чему мне…
— А если бы все-таки можно было все перепрожить, то что бы ты поменяла? — настойчиво спросила Оксана.
— А что тут еще можно поменять? Ведьму сожгли, а только себе хуже сделали! Матери наши с молодости дружили и с самого детства нас уже поженили. Да и кто, кроме меня, в деревне ему парой был? Были, конечно, дурочки, что надежды имели, да только он на них и внимания не обращал. А меня он невестой признавал, ждал, когда мне возраст подойдет. Он же старше меня. Все в деревне знали, что он девок гулящих навещал. Обидно было, но я терпела. Да и мать говорила, что пусть он лучше с молодости нагуляется, чтобы после свадьбы на сторону не тянуло. А тут вдруг появилась в деревне эта… Ксенька. И так замутила разум-то ему, что он заподумывал, чтобы на ней жениться, а не на мне. Уж чего мы только не делали, и молились, и службы на вразумление в церкви заказывали, и даже грех на душу взяли, зелье отворотное сварить. Так его с этого зелья только пронесло, а от Ксеньки ничуть не отворотило.
— А кто придумал сжечь Ксеньку с бабушкой?
— Идея была матери Семеновой, а уж мы поддержали. Вот если бы тут можно было все поменять…
— Можно! В какой момент тебя перенести?
— Может туда, когда Купалу гуляли?
— Давай попробуем. Как хоть звать-то тебя?
— Зови Марией.
Они оказались на поляне. Было шумно. Все веселились, дурачились, играли в игры, танцевали под гармошку, меняясь партнерами. Семен, даже когда они оказывались в разных парах, глядел и подмигивал ей, Марии. Но тут гармонист попросил минуту отдыха, чтобы сбегать в лесок. Наступила тишина. Все выстроились кругом, придумывая, во что бы
Когда вернулся гармонист, Ксенька закончила свой колдовской танец, встав в грациозную позу и протянув руку в его сторону. Тот растянул меха и затянул привычную кадриль, но и под эту знакомую всем музыку, Ксенька ухитрилась изобразить такие движения, что у всех мужиков окончательно посрывало черепицу с крыш. Они наперебой начали приглашать ее на танец. Оксана кинулась, было, к Семену, чтобы остановить его, но вовремя опомнилась, зная, что он просто отодвинет ее с дороги, направляясь отбивать Ксеньку у очередного партнера.
— Самое время что-то менять, — сказала она. — Что будем делать?
— А что тут сделаешь? — чуть не плача ответила Мария. — Ясно же, что все бесполезно.
— А ну-ка глянь вон туда. Кто это? — показала Оксана на симпатичного парнишку, который стоял в стороне от общей толпы и едва сдерживал смех, глядя, как парни бьются за право станцевать с королевой праздника.
— Этот? А… — махнула рукой девушка. — Сирота, нищета. Живет с бабкой.
— А ну-ка пойдем, — приказала ей Оксана.
— Куда? К Котьке, что ли? Да от него ж не отвяжешься потом!
— Вот и не отвяжешься. Так надо!
Они подошли к парнишке, от чего тот слегка смутился, но свой синий взор не опустил.
— Привет, — сказала Оксана. — А ты чего не прыгаешь вокруг новой красотки?
— Да чего там прыгать? — улыбнулся он. — Ясно же, что…
— Что?
Котька таинственно усмехнулся.
— Ну, подумаешь, пляшет по-цыгански. Хочешь, я тебе табор таких цыганок приведу, и все они для тебя плясать будут и славные песни тебе петь?
— Ты? Мне? — Мария захохотала. — Да где ты денег на цыган возьмешь?
— А цыгане, они ж не только за деньги поют, — загадочно ответил Котька.
— А за что ж еще? — удивилась Мария.
— За уважение, да просто за веселье. Хочешь, съездим к ним. Тут недалеко табор стоит.
— Котя, ты что? С ума сошел? К цыганам? Да они тебя как липку обдерут и по миру пустят.
Парень опять таинственно улыбнулся и пожал плечами:
— Ну, как хочешь. Может быть, тогда пойдем, потанцуем?
Мария уже собралась было отказать ему, но Оксана взяла ситуацию под контроль и подала Котьке руку. Он взял ее так бережно, что сердце в груди запрыгало от незнакомого доселе чувства. Мария вспомнила грубые тисканья Семена и его бесцеремонные поцелуи. С этим осторожным прикосновением их нельзя было даже сравнивать.
Они танцевали в стороне от общего круга. Котька здорово двигался, и от него чудесно пахло. Кроме того, он очень забавно шутил. В его глазах была небесная глубина, которую раньше Мария принимала за безумие. Но сейчас это безумие затягивало и ее.