Охота на ведьму
Шрифт:
Ох, елкины зеленые души, впору Ведьме молиться начинать!
— Таня! — Костя сжал пальцами мои плечи, смотрит на двери округлившимися глазами. — Очнись!
Теперь и я услышала — шорох какой-то внутри, движение.
Константин отодвинул меня в сторону, подался вперед. Дождался, когда после щелканья замка распахнулась створка, и пошел напролом, как грудью на амбразуру, рыча негромко:
— Стоять всем! Интерпол! Полиция нравов!
Черт побери, почему не дети лейтенанта Шмидта?
Первым делом я заперла дверь изнутри и поменялась с Костей
Хорош у меня страж! И грозен, и суров, и по-мужски красив. Целительницы с него глаз не сводят, испуганных и удивленных. Три очень милые дамы, чуть старше меня. Так, два больших дорожных чемодана на полу. Сзади всех — глава компании — баба Рита в скромном, но ладном демисезонном пальто. Уж не в дорогу ли собралась, чудотворица!
— В чем дело?
Эту Константин не интересует, эта на меня вызверилась из-под густых бровей. Ох, как важно сразу взять правильный тон!
— Вы ошибаетесь в оценке ситуации!
Мой палец смотрит ей между глаз, и она расслабленной, направленной в мою сторону ладошкой делает легкое крестообразное движение — создает защиту от возможного энергопотока с кончика моего пальца. Знакомые игры, и, похоже, она всерьез ими увлечена. Надо быть осторожней в жестах.
— И оттого ошибаетесь в выборе действий! Они приведут к событиям непредвиденным и нежелательным!
Надеюсь, что говорю с ней на ее языке. Вперед!
Я иду прямо на ее подручниц, и они расступаются передо мной. Встаю напротив — глаза в глаза. Две ведьмы — старая и молодая — испытывают друг друга взглядами.
А ведь мы с ней похожи. Не верой, не характерами или внешностью, нет! Внутренней силой. Степенью целеустремленности, на что бы она ни была направляема. И «баба» тоже чувствует это, глаза ее делаются не такими враждебными, как вначале.
— Совершаемые вами в данный момент действия приведут к событиям непредвиденным и нежелательным для вас, — говорю я уже и мягче и тише.
А ведь она еще ни слова не проронила!
— Пойдем, дочка, — переводит она взгляд на мой лоб, подбородок, — потолкуем.
И ведет меня по ковровой дорожке к своему кабинету. Оглядывается в дверях.
— Ждите! — командует подручницам тихим голосом.
Жаль, и Константину придется теперь топтаться в коридоре. А его присутствие меня бы поддержало.
Кабинет выглядел точно так же, как и вчера, только иконы и креста на столе не было.
Она, мягко взяв меня за руки, усадила на стул и сама села по другую сторону стола, расстегнулась, облокотилась на него.
— Ты очень недоброжелательно настроена! — Это утверждение прозвучало уж совсем по-матерински, можно сказать, с любовью.
— Ничего удивительного. — Голос мой и тон — как озерная гладь в безветренную погоду.
Надо, значит, употребить искусство дипломатии для достижения силы слова — ключа к твоим, баба Рита, устам?
— Не знаю, насколько была принесенная вами жертва удачной для вас, но волны от этого захлестнули
— Я думала об этом, — говорит она с расстановкой, — интересная связь между тобой и нами. Неожиданная.
— И очень глубокая! — соглашаюсь. — На всех планах бытия, вплоть до физического. За два дня я дважды стояла на пороге смерти, но выпуталась.
— Ты, дочка, должна прозревать причины обстоятельств!
Вот так ответ! Она что, экзамен по оккультизму мне устраивает?
Я, кивая, склоняю голову:
— Да! Ситуация связала нас кровью жертвы, а я противилась возникшей при этом угрозе моей жизни. Потому я здесь. Потому что хочу жить дальше.
— Силе может противостоять только большая сила. Сила, что с тобой, сейчас меньше.
Назидания «баба» читать умеет. Проповедница! А насчет силы — мы еще посмотрим! Ты не знаешь моих целей. А мне известны твои намерения. Смерть Жени Реутовой и вас всех на порог поставила благодаря моим стараниям, а что за ним — будущее покажет. Но мне кажется, что у тебя его уже не много.
— Не согласна!
Впору опять палец ей в лоб уставить!
— Сила, что со мной была до моего прихода сюда, была меньше. Но я пришла, и соотношение изменилось, — продолжаю я темнить, говоря на ее языке.
Самое дикое то, что я ее не обманываю. Вся эта оккультная галиматья, на первый взгляд содержащая не много смысла, очень легко переводится на нормальный человеческий язык даже не сведущими в специальных вопросах людьми, надо только голову применить.
— Ты претендуешь на звание посланницы?
Я молча кивнула.
— Какую же весть ты с собой принесла?
Глаза бабы Риты сделались серьезными до угрюмости, а мне надоела эта словесная эквилибристика и все больше хотелось перейти на обычный русский.
— Я высказала ее в первых произнесенных мною словах.
— Я ошибаюсь в оценке ситуации?.. Укажи мне, посланница, на мою ошибку!
Вот так бы сразу!
— Ваш отъезд, баба Рита, — кажется, я впервые назвала ее этим именем-прозвищем, — приведет вас к саморазрушению. Вы умрете.
— От рук людей?
— Несомненно! Даже если ваша смерть будет казаться происшедшей в результате несчастного случая.
Она сидела неподвижно и молча, дожидаясь продолжения.
— Отправив Женю Реутову к Началу всех начал и не потрудившись скрыть этот факт, вы поставили своего мецената, Салазарова, и его высокого покровителя в положение, при котором трещат репутации, рушатся карьеры, рвутся карманы, и свобода ограничивается решеткой тюремной камеры. И ситуация эта имеет две опоры, выбив которые можно вызвать изменения в лучшую сторону. Для нас с вами. С позиции Салазарова и его друга мы обе подлежим уничтожению. Мы обе этого не хотим, поэтому должны стать союзницами и помочь друг другу уцелеть. Ваш отъезд спустит курок. Они поймут, что теряют над вами контроль, и поторопятся уничтожить вас. Вы ведь не сможете не заниматься вашим делом? Значит, будете везде у них на виду, не скроетесь. Я убедила вас?