Охота на ведьму
Шрифт:
Легко отделившись от монотонного городского шума, наверху и где-то в стороне, совсем рядом, прогремели выстрелы, глухие на открытом воздухе, два — подряд и еще один — секунду спустя. Я замерла, разинув рот от неожиданности и жутковатого жжения под ложечкой. Тишина перепуга, вмиг сменившая внутреннюю болтовню, кинула поток энергии к конечностям — бежать прочь от возможной опасности, — подтолкнула в спину. Но кинулась я вверх по ступеням, в сторону, противоположную той, куда меня гнал страх.
Сверху, на излете огромного прыжка, вылетел мужчина с черными крыльями развевающегося плаща за плечами.
— Здесь! Вот он!
Меня грубо отшвырнули в сторону, задом об эти чертовы ступеньки, и парни в камуфлированных костюмах прогрохотали мимо подкованными башмаками.
На площадке у входа было пока малолюдно. Салазаров лежал навзничь, с переброшенными одна через другую ногами, будто застывшими в озорном беге. Правой стороны лица у него вообще не было, так, шевелящаяся кровавая мякоть. Возле тела на коленях стояла какая-то женщина, стиснув ладонями лицо, и потихоньку начинала выть. Вертящиеся двери пришли в движение, и я, быстро перейдя площадку, прямо по белым хлопьям бумаг, выметенных ветром из раскрывшегося при падении кейса, спустилась с той стороны и, не оглядываясь, пошла прочь.
Действовала я нестандартно!
«Нет, Костя, это не киллер, это мы его убили!» — шептала я без перерыва почти до самого дома. В троллейбусе на меня посматривали с удивлением, но не беспокоили — всякое, мол, бывает в наше время с людьми, удивляться нечему. Осознала свое бормотание в сквере, на лавочке, закурив сигарету. Поняла — тихая истерика приключилась, и в сердцах тяжело, по-мужичьи сплюнула. Проходившая мимо бабка с болоньевой котомкой в руках шарахнулась от неожиданности, поскользнулась и едва не упала. Пошла дальше, сердито оглядываясь и ворча что-то насчет молодежи и распущенности.
Придет Костя, попрошу его угостить даму стопкой коньяка. Или рюмкой водки. По времени — надо бы уж ему быть. А что, в самом деле, без Кости я не угощусь, что ли? На часах полдень, не утро, и даже для самых благородных выпивох законы нравственности уже все соблюдены. А Костя — он домой ко мне придет, не сюда, ключ я ему вручила.
Пивной бар на стыке двух улиц благородством ароматов не отличался — пакостно благоухало кислятиной и соленой рыбой. Измызганные шторы на высоких окнах кокетливо засборены и подтянуты веревочками в стороны, открывая доступ дневному свету в большое помещение с рядами длинных массивных деревянных столов с простыми лавками по сторонам. Высокая стойка, размалеванная под мрамор, надежно оберегала от посетителей алкогольные закрома, ярусами выставленные на обозрение за спиной пожилого, грузного, с обвисшими усами бармена. Несмотря на сугубо дневное время, народу в зале
Бар не из лучших и не из дешевых, публика в нем средняя.
— Коктейль прикажете?
Голос у бармена — сочный баритон с «трещинкой».
— Водки!
Я глянула на свое отражение за ним, между горлышками бутылок — бледное лицо, темные круги вокруг глаз.
Бармен перегнулся через стойку, оперевшись о край волосатыми пальцами, и проговорил вполголоса, секретно закрыв глаза:
— Только для вас могу предложить классный косячок!
Ну и вид у меня! Я его понимаю.
— Налей мне водочки, изувер!
Он занавесил глаза бровями — сделаем, мол, не беспокойтесь, и через минуту возле меня стоял высокий бокальчик, налитый на треть бесцветной жидкостью, и блюдечко с двумя посыпанными сахаром лимонными кружочками.
— Приятно расслабиться!
Как он в точку попал! Что значит опыт!
— Повторим? — предложил, как только я загасила сигарету.
— Хватит!
Я улыбнулась ему, как родному, настолько был он симпатичен в окружавшем меня зоопарке. Улыбнулся и он, сбросив с себя должностной раж, отчего стал совсем домашним и спросил по-простому, по-человечески:
— Отпустило?
Я кивнула ему благодарно.
Отпустило меня, легче стало. Не буду больше слушать проповедников, вещающих о вреде ста пятидесяти граммов на тощий желудок! Снова солнце засветило, небо засияло и запели воробьи.
А дома меня ждал Константин с двумя пакетами компьютерных распечаток. Две копии, по ценности с которыми может сравниться разве что знаменитая папка Остапа Бендера.
— Бог мой, да ты пьяна вдребадан! — воскликнул он улыбчиво и встревоженно после моего поцелуя.
— Мне сейчас простительно! — заверила, целуя его еще раз.
— Ты непредсказуема, красавица моя любезная! — Он уже вовсю смеялся надо мной, я же хранила серьезность, приличествующую моменту.
— Пришлось, Костя, выпить на помин души новопреставленного господина Салазарова. Застрелили его. На моих глазах. И ты выпей, дело того стоит.
Константин, ошеломленный, прислонился к дверному косяку и потерянно проговорил:
— Вот это мы его ушибли!
Телефон приемной городской администрации есть в любом современном телефонном справочнике, а позвонив туда и назвавшись техническим директором конторы по заготовке рогов и копыт, выяснить номер телефона приемной Рогожина, а также его имя и отчество не составило труда.
Я блестяще справилась с этим, успела принять ванну и выглядела снова свежей, пока Константин бегал на почту и отправлял один из пакетов лично в руки следователю Горчакову. Этот малый был рангом пониже Рогожина, поэтому выяснить его инициалы мы не потрудились, а решили обойтись так.
Когда Константин вернулся, я сидела на диване и вертела в руках оставшийся пакет с четким фирменным оттиском «Тарасовских вестей» на конверте. Компьютерная подделка, сотворенная по аналогии, выполнена была блестяще и добавляла еще одно к списку наших преступлений. Анохина, оказывается, мастерски умеет обращаться с электроникой.