Охота на волков
Шрифт:
— Совсем загонял ты моего Колюню, — Клим Лаврентьевич со смешком кивнул на копошащегося внизу адъютанта.
— Ничего, ему полезно, — Константин Николаевич расправил плечи, покрутил руки в локтевых суставах. — Ладно… Пока он там плюхается, потолкуем о деле. Так что насчет «Сети»? Кажется, вы об этом и хотели поговорить?
— Собственно, да…
— Не телитесь. Что есть, то и выкладывайте!
— Видите ли, информация подтвердилась: кто-то действительно проникал в систему. Зафиксировано, как минимум, два или три запроса к служебному информаторию. Названы все положенные в таких случаях ключи, а главное —
— Так… — полковник застывшим взглядом уставился куда-то вдаль.
— Нам еще повезло. Случись все позже, когда последние контрольные ниточки были бы обрезаны, мы и вовсе не узнали бы, что в «Сети» орудует левак. По счастью для нас, это приключилось именно в эти дни. Один из кураторов вовремя доложил об «отмашке» рабочего звена.
— Значит, кто-то из своих?
— Может, да, а может, нет. Свои все под контролем. Это во-первых, а во-вторых, свой сумел бы внедриться в «Сеть» более тонко. По крайней мере не оставил бы таких следов.
— Что за следы?
— Следы, к сожалению, скромненькие. Имеется копия телеграфного бланка и запись окончания одного из телефонных разговоров. Ясно, что речь идет о каком-то терракте, но подробности неизвестны. Пока неизвестны. Надо переговорить с милицией, но у них после той сладкой ноченьки все еще голова кругом. А на нашего брата — настоящая аллергия. Тем не менее, вывод аналитиков однозначен: это посторонний.
— Или кто-то из своих играет под чужачка. Такой вариант вы не рассматривали?
— Отчего же? Сбрасывать со счетов ничего нельзя, — Клим Лаврентьевич, пританцовывая и ежась, прошелся по холму. — Но для того, чтобы делать какие-либо выводы, необходимо определиться с возможными мотивами.
Константин Николаевич фыркнул.
— А какие могут быть мотивы у человека, стремящегося завладеть деньгами?
— «Сеть» — не деньги…
— Вот именно! Это приманка куда более сильная! И я почти уверен, что руку приложил кто-нибудь из политиков. На носу весна и очередной экономический кризис. Президентское кресло раскачивают из стороны в сторону. «Сеть» в данной ситуации — дубина, на которую никаких денег не пожалеют.
— Верно. Но только политик приберег бы эту дубину до более щекотливых времен, не стал бы светиться прежде времени. Однако что-то в городе уже определенно произошло, и неизвестные нам звенья уже дважды выполняли чужую работу. Как минимум — дважды!
— Может, заказчик проверял таким образом товар? Скажем, некто из наших передал ему набор шифров, а он наугад выбрал исполнителей и дал им простенькие задания, впоследствии проследив за точностью исполнения.
— Тоже вполне допустимо, хотя предусмотрительнее было бы использовать иногородних ликвидаторов. Меньше шансов вызвать внимание.
— Разумно, хотя… Есть и другой вариант. Заказчик мог получить далеко не все, понимаете? Лишь часть звеньев и часть кодов.
— Представьте себе, мои аналитики пришли к такому же выводу. Слишком ценная информация, чтобы продавать ее целиком. И получается, что либо кто-то из наших, имея на руках полный блок диверсионных ключей, приторговывает ими на сторону, либо имело место проникновение в систему чужака.
— Господи! Опять вы про то же! Откуда он взялся этот ваш мифический чужак? Сервер «Сети» имеет тройную защиту! Даже «Подзодчие» не сумели
— Все верно. Так изначально и замышлялась «Сеть». Далее «Интерната» информация никогда не просачивалась. Ни в «Зодчих», ни в «Подзодчих» к ней не имели ни малейшего доступа, — Клим Лаврентьевич поежился. Он старался поворотиться к ветру спиной, но оттого, что полковник беспрестанно вышагивал по скалистой площадке, это у него не всегда получалось.
— И тем не менее есть еще одна возможность утечки информации. Ее могли попросту скопировать и вынести с территории.
— Что, что? — полковник обернулся. — Но это же невозможно! Есть специальная блокирующая программа.
— Есть, но не на всех она распространяется.
— Что вы имеете в виду?
— Только то, что сказал. Хотите, чтобы я назвал поименно людей, способных беспрепятственно извлекать из информатория нужные массивы?
Полковник молчал.
— Все верно, вы сами их знаете: это программисты Шефнер и Потоцкий, генерал Жженов, я и, простите, вы. Датчик папиллярных линий отпирает информацию для всех пятерых. А теперь, если желаете, попробуем укоротить список. Шефнер и Потоцкий безвылазно находятся на территории центра уже третий месяц. У них контракт, кроме того парни — настоящие работоголики и постоянно на виду. Вы в курсе, сколько на них всего взвалили. Так что не до шпионских игр, даже если бы захотели… Далее — генерал Жженов, но, пардон, он уже стар для подобных авантюр и кроме того ни черташеньки не смыслит в вычислительной технике. Вы должны помнить, при каких обстоятельствах в память дактилоскопа заносились его отпечатки. В противном случае старикан мог бы попросту обидеться.
— Остаются двое…
— А точнее — один, — Клим Лаврентьевич уже не улыбался. — Вы, разумеется, можете мне не верить, но все необходимые расчеты я во все времена проводил исключительно на своем рабочем месте. Никаких дискет, никаких философских размышлений на стороне. А вот про ваши дискеты я знаю. И, к слову сказать, не только я. Вы и сами не будете отрицать, что снимали копии с тех или иных информативных блоков.
— Вы обвиняете меня в предательстве?
— Ну что вы, Константин Николаевич! — помощник улыбнулся одними губами. — Я только пытаюсь логически рассуждать…
— Да нет, вы не рассуждаете, вы всерьез бросаете мне перчатку, обвиняя в злополучном проникновении в «Сеть», а вернее — в незаконном использовании возможностей «Сети», — чуть приблизившись, Константин Николаевич хозяйственно заложил руки за спину. — А не слишком ли много вы на себя берете, мой дорогой?
— Не думаю. В конце концов, мы не в пинг-понг играем. И потому — подозрения, если они не беспочвенны…
— Абсолютно беспочвенны! — рявкнул полковник.
— Вот в этом, боюсь, вы ошибаетесь! И если желаете услышать более весомую аргументацию, я попытаюсь изложить факты. — Клим Лаврентьевич искоса поглядел на расположившегося под скалами Мишу Зорина. Телохранитель успел развести костерок и тоже баловался кофейком из эмалированной кружки.