Охота на волков
Шрифт:
Жаркий полдень излучал истому. Я решил выпить шампанского и заняться рыбалкой. Холодный газированный напиток придавал моему желанию легкую пикантность.
Взяв из машины бутылку и два стакана, я обнаружил, что Насти нет рядом.
— Андрей! Андрей! — послышалось мне.
Почувствовав, что ей угрожает опасность, я кинулся на крик сквозь кустарник.
Настя, лежа на матраце, отчаянно гребла руками, пытаясь сопротивляться течению, которое влекло ее в кипящую бездну. Я бросился в воду. Пытаясь догнать Настю, я отчаянно плыл, сокращая между нами расстояние. Но ее затягивало к речному
— Брось матрац! Прыгай в воду! — кричал я, почуяв смертельную опасность. Но перепуганная Настя не слышала меня.
Я настиг ее перед самым порогом. Она боялась прыгнуть в воду, но у нее уже не оставалось сил сопротивляться течению — вцепившись в матрац, как в спасательный круг, она закрыла глаза, надеясь на чудо.
Времени на раздумье не было ни секунды. Ухватив ее запястье, я изо всех сил дернул вниз. Матрац перевернулся, и Настя, оказавшись в воде, разжала руки. Резиновый плот, словно гусиное перышко, скрылся, поглощенный стихией. Под водой она обхватила меня за плечи, но ее руки соскользнули и сдавили мне горло. Ощутив каменное дно ногами, я оттолкнулся от него что было сил. Проплыв под водой несколько метров, используя подводное течение, мы выплыли на отмель.
Настя разжала руки и встала на ноги. Я жадно вдохнул воздух, разгоняя черные круги перед глазами. В этом месте вода была по пояс, но до берега оставалось еще метров десять. Отдышавшись, я взял Настю на руки и осторожно пошел вверх по течению.
Постепенно, с каждым шагом я начинал ощущать, что несу в своих руках самое дорогое, что оставалось в моей жизни. Настя трепетно и доверчиво прижалась ко мне. Я чувствовал, как бьется ее сердце. Осторожно ступая по окатышам, я медленно приближался к берегу и, когда вышел на сушу, еще какое-то время держал Настю, боясь выпустить ее из рук.
Солнце катилось на запад, загоняя под тень деревьев злобную мошкару. Мы лежали на песке, который небольшим островком затерялся среди множества белых камней, разбросанных на берегу. Выпитое за спасение в тридцатиградусную жару шампанское, словно помножив свои градусы на температуру воздуха, легко стирало в памяти недавно произошедшее с нами.
Зачем обманывать себя надеждой, что судьба еще будет благосклонна? Почему мы уверены в том, что происходящее с нами еще много раз повторится? Погружаясь в суету, мы порой перестаем замечать приготовленные нам подарки судьбы. Мы слепы, глухи и немы тогда, когда судьба одаривает нас. Если вам повезет и однажды вы увидите в небе падающую звезду, свет которой зажжет вашу душу, то знайте, это всего лишь начало…
— Будем удить рыбу? — спросил я Настю.
— А ты меня научишь?
— Конечно. Я уверен, что сегодня тебе повезет и ты поймаешь рыбу вот с таким глазом! — и я показал на свет донышко бутылки из-под шампанского.
Иман сердился на нас, потревоживших его тишину. Он поднимал буруны и сбрасывал их, безумствуя на перекате. Представив себя заправским рыбаком и оценив достоинство спиннингов, вот уже несколько раз я забрасывал блесну, увеличивая расстояние. Настя делала то же, но самое удивительное — у нее это получалось! Увлеченная рыбалкой,
— Я, кажется, что-то поймала! — восторженно закричала моя Лиса, с трудом удерживая в руках изогнувшийся спиннинг.
— Держи крепче! — я поспешил ей на помощь.
С трудом мы вытащили на берег белоснежного сига, который сопротивлялся до последнего, пытаясь порвать леску.
Солнце спрятало лучи за вершинами остроконечных гор. Художник-закат раскрасил небо алой краской, заглянув в глубину Настиных глаз: он рисовал маленькие облака, которые, словно небылицы, плыли в вышине, меняя свои причудливые формы.
* * *
Запеченный в духовке сиг, фаршированный картофелем, был бесподобен. Мы сидели за столом и наслаждались речным деликатесом.
— Как странно, — сказала Настя, — эта сильная рыба, желая поужинать, иногда сама становится ужином.
Галя поставила на стол подсвечник и зажгла свечи.
Улыбнувшись, она кинула свой взгляд на Настю и произнесла:
— Даже для наших таежных мест поймать такую рыбу на спиннинг — большая редкость! Она очень хитра и осторожна, поэтому ваш улов — настоящая рыбацкая удача.
— Это нужно отметить! — предложил я.
Настя не возражала, даже не стала привередничать в выборе горячительного. Галя принесла бутылку водки «Емец», и я наполнил рюмки.
Кто-то на небе рассыпал звезды, и они смотрели на нас с высоты, украшая небосклон. Свечи, тихо мерцая, едва освещали наши лица.
— Я могу попросить тебя спеть?
— Что ты хочешь услышать?
— Душу.
В лесной чаще прокричал филин. Светлячки вспыхивали в сумерках, словно глаза диких зверей, прячущихся за деревьями.
Моя лесная фея сидела напротив, устремив на меня взгляд, сравнимый с ключом, вставленным в скважину потайной двери моей души.
Я замер в ожидании. Хватит ли у нее сил повернуть этот ключ и открыть дверь, ведь распахнуть ее я сам всегда боялся?
Настя, встав из-за стола, спросила:
— Мне принести гитару?
Я закурил, прислушиваясь к мирному шепоту сонной реки.
— Принеси.
В этот вечер вместе с моими песнями, сгорая, плакали свечи, проливая свои горячие слезы на стол. Увлеченные, мы не могли заметить прятавшегося за ветвями деревьев парня, опирающегося на деревянный протез, и его скупую мужскую слезу, прокатившуюся по небритой щеке. Война калечит не только тело; меняя ценности и убеждения, она порой колет прямо в сердце, словно проверяя, на сколько человеку хватит сил в борьбе за жизнь.
Любимая девушка, давшая обещание дождаться, вышла замуж, когда он лежал в госпитале после тяжелого ранения. Бог ей судья. Но Сергей знал цену данного слова. Когда он пошел на свое последнее задание, их разведгруппа попала в засаду. Под минометным огнем били снайперы, закручивая всех в адской мясорубке. Осколки и пули, словно разъяренные шершни, жгли тело. Сергей отстреливался до последнего патрона, пока не потерял сознание. Но он дал слово вернуться с войны живым — и вернулся.
Теперь тайга бальзамом тишины и девственности медленно затягивала раны. Возвращая сны, она пыталась зажечь в нем надежду вернуть ему утерянный покой и ясность.