Охота на Вульфа
Шрифт:
— Ты споришь со всеми или только со мной?
— Со многими, но не со всеми. Возможно, у тебя счастливый день. — Она улыбнулась. — Забыла упомянуть. Когда-то в колледже я была капитаном команды, участвующей в дебатах.
«Потрясающе», — подумал Вульф с неуместной вспышкой юмора. Как звезда-бегунья, она сможет легко догнать его, а после того, как поймает, не даст ему шанса выиграть у нее в споре.
— С каждой минутой становится все лучше и лучше, — заметил он с иронией.
— О, будь храбрым, — сказала Шторм. — Конечно,
— Я знаю, что пожалею об этом, — с этими словами Вульф открыл дверцу машины и приглашающим жестом попросил ее садиться.
— Ты родился джентльменом, или тебе пришлось поработать над своими манерами?
— Садись в машину, — ответил он.
Она усмехнулась и села.
К тому времени, как Вульф с изысканной заботой закрыл за ней дверцу и обошел машину, он досчитал до десяти, как минимум, трижды. Тем не менее, его голос больше напоминал рык, когда он произнес:
— Куда бы ты хотела поехать?
— Ну, это все же было твое приглашение, по крайней мере, нечто на него похожее, — сказала она. — Поэтому все в твоих руках. Я предлагаю вычеркнуть модные сейчас места, потому что никто из нас не одет соответствующим образом. Меня вовсе не беспокоит возможность появиться там в джинсах, но тебе нужно заботиться о своей репутации.
Если бы уже не было слишком поздно для того, чтобы заказать столик в одном из «модных мест», Вульф отвез бы ее в самое лучшее место в городе и даже смирился бы с необходимостью взять галстук у метрдотеля, только чтобы увидеть ее сожаление по поводу этих легкомысленных слов. А она бы обязательно пожалела. Даже самая самоуверенная женщина почувствовала бы себя слишком просто одетой в джинсах и свитере.
Он знал, что позволяет ей подобраться к нему слишком близко, он понимал это. Но ничем не мог помочь себе. Ее постоянные насмешки действовали ему на нервы, но было в ней что-то еще — он не мог определить, что именно, — что обладало поразительным воздействием на все его чувства. Он не мог решить, хочет ли он ее удавить или выяснить, так ли мягки эти необычайно эротичные губы, как кажется.
— Мне не трудно угодить, — доверительно продолжала она тем своим голосом, который сводил его с ума. — Корка хлеба и немного воды…
Вульф что-то пробормотал себе под нос.
— Такие выражения, — прошептала она.
Он понял, что даже не завел машину. Он просто сидел и смотрел через лобовое стекло, но абсолютно ничего не видел. Он был очень напряжен и даже не осмеливался взглянуть в ее сторону, потому что не знал, какой импульс в этом случае возобладает — задушить ее или поцеловать. Он хотел сигарету, а ведь не курил никогда в жизни.
— Ради всего святого, — раздраженно сказал он себе, но оказалось, что вслух. Она неожиданно рассмеялась.
—
— Я никого не бросаю на свиданиях.
— Серьезно? — это прозвучало очень вежливо. — Тогда возможно ты родился джентльменом. И мне придется воздержаться от критики в твой адрес, все-таки вы редкие экземпляры.
Вульф почувствовал, как напрягся еще больше, несмотря на все усилия расслабить натянутые мышцы. Почему он не может ответить сарказмом на сарказм? Или, хотя бы, не обращать внимания на ее шуточки? Он не знал, но набирающая силу тенденция воспринимать ее слова слишком серьезно, была еще одним признаком, что она оказывает на него раздражающе сильное влияние.
После тактичной паузы, оставленной в ожидании ответа, Шторм продолжала:
— Если тебя не воодушевляет идея, быть замеченным со мной в отеле (и кто же тебя за это будет винить?), тогда мы всегда можем поехать к тебе. Просто давай заедем куда-нибудь за гамбургерами или пиццей, уже готовыми, конечно.
— Что? Значит, ты не стала бы мне готовить? — спросил он язвительно, рискнув взглянуть на нее. И сразу же отвел глаза, успев заметить ухмылку — блеск ясных глаз и маленьких белых зубов.
— Итак, Вульф, — начала она очень терпеливым тоном, — ты знаешь, что в действительности не хочешь, чтобы я это делала. Подумай о традиции, которую ты можешь установить. Тебе же известно, что это очень опасная штука. Позволяя женщине готовить для него, мужчина делает первый шаг по дороге приручения. А женщина думает совсем не о развлечении, когда ввязывается во все это.
Он понимал, о чем она говорит. По правде говоря, он всегда смотрел на вещи также, было это правдой или нет. Он был уверен, что ни одна из женщин, с которыми он встречался, ему не готовила. Но его любопытство, которое не раз доводило его до беды, взяло над ним верх.
— Ты умеешь готовить? — спросил он.
— Разумеется. — Она наклонилась к нему, совсем чуть-чуть, и заговорщически добавила, — По правде говоря, как это ни странно, я могу готовить на настоящей плите, мне не нужна микроволновка.
— Неужели есть что-то, чего ты делать не умеешь?
— Хочешь сказать, среди маленьких женских талантов? Так сразу ничего не приходит в голову. Меня воспитывала старомодная мама, которая по-настоящему верила в выражение «женская работа».
Заводя, наконец, автомобиль, Вульф сухо спросил:
— Что же с тобой случилось?
Ничуть не обидевшись, она рассмеялась.
— Мой папа был из другого теста, чему я очень благодарна. Он говорил, что у меня отличные мозги, и мне нужно хорошо учиться, в то время как мама учила меня печь печенье. В итоге я стала обладателем внушительного количества разнообразных талантов.