Охота на ясновидца
Шрифт:
— В своей сумочке она держала точно такую же книжку, только в русском переводе, какую читала перед сном ее отражение — Сандрина Перро, дурень! Шевели мозгами!
— Я не могу шевелить мозгами, когда меня оскорбляют, — вспылил я, — или все объясните толком или разрешите уйти к себе!
Пауза.
Пальцы Августа Эхо нервно стучат по рукоятке слоновой трости, губы свернуты узлом, глаза гневно тлеют священным огнем.
— Хорошо, — говорит он, снизив градус раздражения, — твоя роковая ошибка в том, Герман, что ты пытаешься читать ее жизнь глазами человека, а не взглядом мага. Но ведь ты ученик ясновидца, а не сыщика. Ты ищешь причины ее несчастий, которые мне совершенно до фени, как выражается Марс. Поиск
— Впрочем, — продолжает он, — если тебе важны пружины ее жизни, я уверен — все дело в наследстве. Марс искал в Европе некое семейство Розмарин. Но почему он решил, что имя Герсы такое же как у Лизы Розмарин? Герса Розмарин? Для такого вывода нет достаточных оснований. Наоборот, если учесть бесконечную чехарду с именами, то как раз следует ожидать, что у подлинного имени — Гepca — другое подлинное имя. И вот оно-то как раз широко известно. Ее семья контролирует громадный капитал и, возможно, ее имя написано миллионами неоновых букв в городских рекламах. Как «Реко» или «Сименс»… Заглянем с другой стороны. Вспомни подсказки из ее дрянной книжки: жила-была Золушка, у которой была самая маленькая и изящная ножка во всем королевстве, только одной ей была впору туфелька, отороченная мехом, или хрустальная туфелька, как в русских переводах. То есть Золушка, одна единственная из всех, имела тайное право на наследного принца и в один прекрасный день предъявила их в виде прекрасной ножки владелицы туфельки.
Как видишь, Герман, речь опять идет о праве на наследство, на царство. Но право это до поры до времени тайна, сама Золушка о нем и не подозревает. Так? Точно так же и Лиза Розмарин, она же Герса, не имеет ни малейшего понятия о своих правах. В лучшем случае, она о чем-то похожем догадывается и спрашивает себя: кому выгодна ее смерть? Только тем, кого она может лишить выгоды. Верно?
— Да, — соглашаюсь я, — если вспомнить, какую абсурдную сумму анонимный клиент готов заплатить за смерть девушки, речь идет только о колоссальном состоянии. Слишком высока плата за убийство.
— Добавь сюда и тень, которую бросает заповедная книжка Герсы. Все пятна крови на экземпляре Сандрины Перро отметили признаки родства. И это не случайно — мир слишком серьезная вещь, чтобы в нем было место случайностям. У самой Золушки, она же Сандрильона, была противная мачеха, вторая жена отца, и две гадкие сестрицы, дочки мачехи. Что-то подобное мелькает и вокруг Гёрсы. И закон отражений, который я открыл, тоже указывает на заговор семьи против наследницы. Вспомни историю похищения Сандрины. Это типичный семейный заговор. Мать против дочери.
— Вы не забыли о покровительстве крестной — феи — и любви отца к родной дочери?
— Не забыл. Но любовь слабого и безвольного отца — ничто против злобы мачехи. В жизни Герсы наверняка такая же ситуация зеркального отражения. И анонимный заказчик убийства вовсе не так глуп, как считает Марс. И сумма, назначенная клиентом за смерть Лизы, вовсе не абсурдна, как ты говоришь. Миллион за убийство девушки назначен по двум причинам. Во-первых, от отчаяния — ведь по словам Лизы, ее хотят укокошить с самого детства. Клиент уже понял на горьком опыте бесконечных препон, что она практически неуязвима, и намеренно назвал столь огромную сумму. Тут был скрыт и второй расчет — намеренно вызвать шантаж со стороны исполнителей заказа, чтобы круче завертеть мя-еорубку смерти. Рано или поздно кровавое болото засосет жертву с головой. Именно в расчете на шантаж была названа такая сумма — раскрутить гои борзых собак. Это очень умный враг, но ему не повезло — он бессилен. Почему? Потому что великие вершительницы судеб — мойры — переплели нить ее жизни с моею. И пока я жив — смерть Лизе не грозит. Чтобы покончить с ней, нужно подождать пока она прикончит меня!
— Но ведь вы маг, Учитель! Великий ясновидец!
— Да, я— маг! И охота за моей жизнью может вестись только по правилам мага. И если красавица Лиза Розмарин решительно ничего не знает о ясновидце Августе Эхо, его прекрасно знает, видит и борется с ним отвратительная Герса, которую она носит под сердцем. Она нож, которым Бог наносит удары Августу Эхо…
— Бог? Какой Бог, маэстро? — удивляюсь я. — Ведь Бога нет.
— Ха, ха, ха, — сухо рассмеялся Учитель, — поздравляю, Герман, мы встретимся в аду. Не в Аиде, который давно пуст, после того как туда спустился Христос, а в преисподней Нового завета…
И тут же стал мрачен.
— Неужели ты до сих пор не понял, что я проклят? Да, да, Крман, не делай таких удивленных глаз. Ведь давно сказано: пифию или ясновидца побей камнями! И еще. Никому не дано знать времена и сроки! Вот почему я так уязвим. Сила моей уязвимости равна мощи моего нападения. В дерево, которое вырастает выше леса на три головы, сразу ударит молния.
Никогда еще голос Учителя не был так горек, как в те минуты, которые я запомню на всю жизнь.
— Так вот, — маэстро окончательно взял себя в руки, — вернемся к нашей охоте на врага. Гepca защищает себя по всем правилам обороны от нападения мага. Как только над ней нависает смертельная угроза, она убегает в магический текст своей паршивой книжонки, а когда опасность проходит, живет по правилам обычной человеческой жизни: любит, испытывает жажду и чувство голода, мечтает о счастье, борется с заговором семьи… Следи внимательно за моей мыслью, Герман! Вот она бежит из подмосковной крепости мужа. Седьмого числа. Почему именно в этот день? А не раньше или позже? Да потому что разом оказывается под покровительством текста — убегает в него, как я еще раз говорю, — где в гаденькой сказочке про Синюю Бороду написано…
И Эхо на память процитировал:
— «Она бросилась к ногам мужа, плача, прося у него прощения. Ее мольба тронула бы даже скалу, но у Синей Бороды сердце было более суровое, чем скала. „Вы должны умереть, сударыня, — сказал он ей, — и немедля.“ — Если я должна умереть, — ответила она: глядя на него глазами полными слез, — дайте мне хоть несколько минут — помолиться богу! — Даю тебе семь минут, — объявил Синяя Борода, — но ни мгновения больше…» Кстати, у страшной Синей Бороды — и это отмечено в тексте — не было наследников, и все его богатства после смерти отошло жене. Снова возникает тема богатства и наследования.
— Итак, — продолжает Эхо, — Лиза или Гepca бежит седьмого числа, и тем самым разом попадает под защиту молитвы, с которой текст обращается к Богу и растягивает эти семь минут на 7 часов. Почему на семь? Потому
что столько времени ей дала судьба на бегство из дома по водостоку, через лес, до ловушки. И бежит не одна, а как положено принцессе со свитой чисел. Царственную семерку — это число молитвы — окружают еще три цифры эскорта: цифры — 6, 1 и снова 6.
— 616! код подъемной решетки в водостоке под домом Марса!
— Вот именно! Но скажи мне, почему именно эти цифры, а не другие, Герман?
Я не знал, что отвечать.
— Балда, — миролюбиво бросил маэстро, — загляни в магический текст! К той же Золушке под юбку… вспомни, как фея собирает ее на бал. Сначала она просит крестницу: пойди-ка в сад и принеси мне тыкву. Тыкву Крестная превратила в карету. Обрати внимание, что карета по-французски — «купе», именно в купе или карете вы встретились. Два зеркальных отражения, слева и справа от зеркала. Теперь нужно было к карете подыскать лошадей, и Золушка отправилась к мышеловке, взглянуть — нет ли там мышек? В мышеловке оказалось 6 мышей, которых Крестная превратила в шестерку роскошных лошадей. «Получилась отличная упряжка в шесть лошадей, серых в яблоках». Что было потом?