Охота в атомном аду

Морозов Владислав

– Ты там вообще как? Не помрёшь? Что-нибудь надо? – спросил я, ведя «мерс» по узким улицам. Как это ни странно, ни одного шального кирпича взрывная волна в нашу ворованную машину не принесла. Везёт, или я рано радуюсь?

– Пока ничего не нужно, – последовал ответ. – Гоните быстрее из города. Держитесь западной окраины!

Я продолжил путь вдоль дунайской набережной. Неожиданно, где-то совсем рядом, ударил двойной взрыв, а потом в небе мелькнула стремительная тень. Подняв на секунду глаза, я увидел нечто стреловидное – над самыми крышами пронёсся с набором высоты, ну явно выходя из атаки, знакомый серебристый силуэт «МиГ-15». На крыльях я успел заметить бело-сине-красные чешские кокарды, а под крыльями, что странно, целых четыре пилона, на двух из которых

висели какие-то продолговатые штуковины, больше всего похожие на блоки НАР УБ-16, или что-то типа того. Ну да, судя по всему, это чешский штурмовой вариант «пятнадцатого», «МиГ-15бисСБ», как раз имевший четыре точки подвески. В Чехословакии полторы сотни таких использовались с начала 1960-х и аж до 1980-х. Невольно мелькнуло сомнение – «МиГ-15», здесь? А потом прикинул – тут же до границы совсем недалеко и даже «пятнашка» с её невеликой дальностью сюда вполне дотянется. Ну а далее пришла ещё одна закономерная мысль – раз они тут летают и бомбят, значит, ВВС Варшавского договора ещё отнюдь не уничтожены. А это как минимум означает, что у НАТО нет господства в воздухе. Ой, как интересно…

«Мигарь» улетел, а в городе, судя по волнам заклубившегося над домами дыма, что-то загорелось, причём сразу в нескольких местах – городок мгновенно утратил последние остатки мирной сонливости. Интересно, кого тут вообще штурмовали эти «восточные» истребители-бомбардировщики? Скорее всего, те самые, проходившие через Нойбург колонны натовской техники.

– Давайте вон туда. – Энергичный кивок напарницы показал мне направление дальнейшего движения. – Нам надо выбраться из города на шоссе, в сторону Алена и Штутгарта. Похоже, наш ещё оставшийся в живых подопечный направляется именно в ту сторону!

Говоря всё это, Кэтрин ковырялась пальцами и каким-то медицинским инструментом вроде тонкого кривого пинцета (при этом меня откровенно передёрнуло от совершенно каменного, лишённого эмоций, выражения её лица) в ране, а потом, с видимым усилием и явным облегчением, достала и кинула на пол глухо звякнувшую, толстую, явно от полицейского пистолета-пулемёта, пулю. Из дыры обильно выступила кровь, но эта «железная леди» не стала штопать себя и даже не прижгла рану каким-нибудь порохом или сигареткой. Вместо этого она достала сзади трофейную флягу с водой, ополоснула руки и довольно долго пила. Хотелось верить, что она всё-таки знает, чем чревато подобное самолечение. Потом моя напарница туго обмотала вокруг талии и завязала узлом на спине извлечённое из чемодана длинное и узкое полотенце. На белой материи тут же выступили красные влажные пятна. Тоже мне перевязка, блин…

– Для восстановления мне надо провести пару часов в полном покое, – сказала Кэтрин. – Сможете вести машину?

– Думаю, да. И тебе точно хватит этой «медпомощи», может, что-то ещё? Отвезти в какое-нибудь медучреждение?

– Вообще-то, мы там уже были. В остальном у меня всё под контролем. Наш «клиент» движется на запад, похоже, тоже на автомобиле, но довольно медленно. Поэтому езжайте по этому шоссе в прежнем, западном, направлении. Если нас будут останавливать – демонстрируйте им меня и как можно жалобнее кричите, что вашу любимую и единственную жену тяжело ранили при авианалёте, вы везёте её в больницу, она умирает и прочее. А если будут пробки, заторы, бомбёжки или обстрел – съезжайте с дороги и маскируйтесь. В подобном случае лучше эти пару часов где-нибудь отстояться…

И, сказав это, она замерла на своём сиденье в характерной позе, будто её разом выключили. Голова с растрёпанной причёской набок, полное впечатление, что без сознания или вообще померла. Импровизированная повязка в крови, ладонь на животе, рядом валяется скомканная, окровавленная одежда (правда, картину несколько портил изящный кружевной лифчик бордового оттенка). Действительно, для патрулей будет смотреться более чем живописно и убедительно…

В оставшемся позади городе разгорались пожары. И не похоже, чтобы кто-то бросался их тушить. Возле дороги действительно начали попадаться свежие воронки, а на самой дороге – горящие и просто брошенные бундесверовские грузовики, КУНГи

и бензовозы, которые я с трудом объезжал. Стало понятно, кого тут штурмовали эти «МиГи».

Пару раз меня обогнали панически несущиеся в том же, западном, направлении гражданские легковушки. Несколько раз над окрестными, поросшими лесом горами и холмами пролетали в разных направлениях, отблёскивая серебром не крашеного дюраля, группы самолётов, вот только непонятно, чьи они были. Глянув на юг, в ту сторону, где ещё недавно был Мюнхен, я увидел сплошную стену дыма до небес, во весь далёкий горизонт. А на севере, за горами и деревьями, поднимались в бледное утреннее небо не менее десятка дымных столбов. Выглядели они явно пожиже, но в них тоже не было ничего хорошего.

Сквозь жидкие осенние облака робко проклёвывался солнечный свет, а на обочине шоссе мелькнул очень весело горевший, скособоченный в канаву бронетранспортёр М113 с как будто продавленной и разломанной надвое крышей хлипкого алюминиевого бронекорпуса (прямое попадание авиабомбы мгновенно разобрало бы эту «коробочку» на запчасти, так что скорее тут поработали НАРы не слишком крупного калибра). Рядом с пылающим БТРом растянулись на проезжей части два свежих трупака в почерневшей до полного обезличивания дымящейся одежде, одного из которых я не сразу заметил и, невзначай, переехал передним колесом…

Вот уж, воистину, как в той древней песне – встаёт заря угрюмая, с дымами в вышине…

Тебе не всё равно, кто тебя убивать будет?

Из х/ф «Жмурки»

Глава 2. Никто не хотел умирать, но их и не спрашивали

Где-то у дороги, в сорока километрах восточнее Штутгарта. Баден-Вюртемберг. ФРГ. 28 октября 1962 года

Признаюсь, что проехал на манер излишне порядочного водилы Румянцева из одноимённого древнего фильма (только вёл я не угловатый бортовой «МАЗ-200», а изящный полуспортивный «мерин», да и бабенция-попутчица не мирно спала, уткнувшись мордой мне в плечо, а лежала, культурно выражаясь, «в отрубе») я не долго. И дело тут даже не в том, что я такой уж хреновый водитель. Просто «атомные часики» тикали, и, кажется, до западных немцев помаленьку начинала доходить вся серьёзность и необратимость произошедшего прошлой ночью.

Сначала, вспомнив (почему я не обратил на это внимания раньше – сам не пойму, на нервяке о таких вещах как-то не думаешь), что позади наших сидений, вперемешку с окровавленными деталями дамского туалета и чемоданами, совершенно открыто лежат разнообразные огнестрельные трофеи, я притормозил и быстро переложил всё оружие, боеприпасы (кроме пистолета, одной G3 с тремя магазинами и пары гранат, которые я попрятал в пределах ручной доступности) и прочую «ручную кладь» в багажник. Слава богу, что в этот момент встречных или обгоняющих машин не было и меня никто не увидел, а то спалился бы в один момент. Поскольку не рискую предполагать, как именно местные обыватели отреагируют на гражданских персонажей с оружием. Тут всё-таки не Североамериканские Штаты, где каждый второй давно прикупил себе или пистолет/револьвер или дробовик…

Затем, по мере моего дальнейшего продвижения на запад, машин на дорогах становилось всё больше, всяких, и военных, и гражданских. Причём армейский, в основном очень тяжело нагруженный, транспорт (я видел грузовики и фургоны с маркировкой бундесвера, а также американской и британской армий) почему-то пёрся с разной скоростью в самых разных направлениях, а не (что было бы логично) на восток – либо им так предписывали хитрые довоенные мобилизационные планы, либо вояки из НАТО от страха совсем с ума сошли? Гражданские же легковушки, а также небольшие грузовики и фургоны западногерманских обывателей ехали почти исключительно на запад, начисто презирая любые правила – загромождавшая проезд военная техника игнорировалась и объезжалась, то, что горело после бомбёжек, не тушилось, интерес к уже валявшимся кое-где покойникам был вообще нулевой.