Охота за красоткой
Шрифт:
– Знаешь, я возила Джаза к мистеру Поттсу – тот как раз реставрировал большой гардероб. Мистер Поттс объяснил, что уже потратил на этот гардероб шестьдесят часов. Джаз не разбирается в мебели, но теперь ему известно, сколько труда ты вложила в вашу спальню.
– Ох, Блэр, спасибо тебе! – Салли снова схватила меня в объятия. – Со временем все утряслось бы и само, но благодаря тебе мы помиримся быстрее.
– Взгляд со стороны бывает кстати, – скромно заметила я.
Глава 27
За время этого разговора я так перетрудила горло, что не могла даже
Я направлялась к третьему магазину тканей, когда Уайатт позвонил мне на мобильник и попросил вернуться в полицейское управление – деловитым, лейтенантским голосом, тоном приказа, а не просьбы.
Пришлось менять курс. На всякий случай я посмотрела, не повернет ли вслед за мной еще какая-нибудь машина. Нет, никто не повернул.
Мне ни за что не успеть подготовиться к свадьбе. Мойры решительно против. С этим я уже смирилась. Ткань для платья я не найду, кондитер забудет про торт, банкетную компанию переманят, шелковые цветы, которыми полагается увивать беседку, сожрет моль. Кстати, Уайатт даже не начинал перекрашивать ее. Значит, и я имею полное право не разрываться на части, а сдаться.
Как бы не так, подумала я. Ставки слишком высоки. Или я справлюсь, или придется выходить замуж в какой-нибудь венчальной часовне Лас-Вегаса, сидя в машине. Если мы вообще поженимся.
Так и свихнуться недолго.
Детектив Форестер встретил меня на стоянке возле полицейского управления.
– Вы поедете в больницу со мной. Нам разрешили посмотреть фотографии и отснятые пленки, если они еще целы. Сейчас начальник больничной службы безопасности ищет их.
Переднее пассажирское сиденье в машине детектива было завалено блокнотами, папками, кипами бумаг, среди которых я заметила банку лизола и прочее барахло. Я задумалась, зачем детективу лизол, но спрашивать не стала, просто сгребла все в охапку, села и ухитрилась пристегнуться, держа хлам на коленях. Папки выглядели заманчиво, но читать бумаги в них было некогда. Может, детектив заедет на заправку или еще куда-нибудь, тогда и полюбопытствую.
В больнице Форестер сообщил, что ему нужен начальник службы безопасности, и вскоре к нам вышел невысокий худой мужчина лет сорока, коротко стриженный, с выправкой человека, долго прослужившего в армии.
– Я Даг Лоулесс, начальник службы безопасности, – сообщил он нам с Форестером и решительным движением протянул руку. – Пройдемте в мой кабинет, мисс Мэллори, сначала посмотрим фотографии, а потом записи камер, если понадобится.
Кабинет Лоулесса оказался даже уютным, не слишком просторным, чтобы вызывать зависть, но и не тесным, какие обычно отводят незначительному начальству. Я уже знала, что в некоторых больницах безопасность ставят во главу угла.
– Я сам перебрал личные дела, – сообщил Даг, – и собрал фотографии в отдельную папку, поэтому никакие требования конфиденциальности нарушены не будут. Присаживайтесь, пожалуйста. – Он указал на кресло перед жидкокристаллическим монитором, и я села. – Вот все, с кем вы могли общаться во время пребывания в больнице, в том числе персонал лабораторий и рентгенкабинета.
Никогда бы не подумала, что в ту ночь в больнице было столько народу. Я узнала несколько лиц, в том числе доктора Тьюанду Харди, которая выписала меня. На волосы и прическу я не смотрела – только на лица, особенно глаза. Я отчетливо помнила, что у психопатки очень длинные ресницы, поэтому даже без туши глаза кажутся огромными.
Ее фотографии в папке не оказалось. В этом я была уверена, но по настоянию Форестера пересмотрела снимки еще раз, а потом покачала головой так же решительно, как вначале.
– Значит, придется смотреть материалы, отснятые камерами в коридорах, – решил Лоулесс. – К сожалению, в неврологическом отделении нет цифровых камер, но мы уже работаем над этим вопросом. Такие камеры есть в приемном покое и в реанимации, но не на этом этаже. Однако качество записи приемлемое.
Он закрыл жалюзи на окнах, в кабинете стало сумрачно. Кассета уже стояла в магнитофоне, поэтому Дагу осталось только нажать кнопку, и на втором мониторе появилось цветное изображение.
– На пленке есть разметка времени, – сообщил Даг. – Вы не помните, в какое время к вам заходила эта сестра?
Ручкой он указал на дверь моей палаты. Пропорции казались искаженными, так как камера висела под самым потолком, но изображение было четким.
Я задумалась. Шона приехала в половине девятого, еще до того, как мама укатила на назначенную встречу, значит…
– Между половиной девятого и девятью, – прохрипела я.
– Отлично, промежуток небольшой. Посмотрим, что мы здесь имеем. – Он включил кнопку быстрой перемотки, и по коридорам забегали люди, выскакивающие из палат и заскакивающие в них, как заводные чихуахуа. Дважды Даг останавливал пленку, чтобы проверить таймер, один раз отмотал ее обратно и включил воспроизведение. – Вот, можно смотреть.
Оказывается, записи камер наблюдения – интересная штука. Я увидела, как Шона торопливо вошла в мою палату. Помедлив, чтобы Форестер и Лоулесс успели оценить ее походку, я сообщила:
– Сейчас должна появиться сестра. Она была в розовом.
Медсестра действительно появилась в восемь сорок семь.
– Вот она, – указала я.
Сердце заколотилось сильно и часто. Это она, нет ни малейшего сомнения: розовый халат, рослая стройная фигура, решительная походка. Гладкие каштановые волосы, падающие на плечи, на пленке выглядели неестественно-темными. Сестра несла папку с зажимом, которой я в палате не заметила, и неудивительно – я же заработала сотрясение. Камера снимала ее со спины, поэтому лица было не видно, если не считать края щеки.
Оба мужчины прильнули к монитору и впились в экран, как два кота, ждущих мышку возле норы.
Из палаты вышла моя мама, я услышала, как детектив и Даг затаили дыхание.
– Это моя мама, – сообщила я, пресекая все двусмысленные мужские замечания, на которые мне, конечно, пришлось бы отреагировать.
Наконец без одной минуты девять медсестра вышла из моей палаты, но ее лица опять не было видно: либо она держала папку слишком высоко, либо наклоняла голову, либо сутулилась.
– Она знает про камеру, – догадался Лоулесс, – и прячет лицо. Конечно, всех служащих больницы я знать не могу, но эту медсестру не помню. Если бы вы припомнили ее фамилию, мисс Мэллори…