Охота за наследством Роузвудов
Шрифт:
Но затем, где-то в районе Рождества, между ними что-то произошло. Не знаю, что именно, хотя в слухах на этот счет нет недостатка, но после этого Куинн, которая прежде все время тусовалась с Дэйзи и Лео, словно исчезла.
Даже теперь я ощущаю напряжение, бурлящее между ней и Лео. Что ж, это хотя бы отвлечет меня от собственных чувств.
Она одета в мешковатые брюки, сужающиеся к щиколоткам и усеянные карманами по всей длине. Она достает что-то из кармана на бедре и протягивает мне. Это листок бумаги, я разворачиваю его и узнаю почерк бабушки. И читаю письмо вслух:
Дорогая Куинн!
Не забывай, что мир
Когда ты усвоишь этот урок, найди Лили.
Бабушка
– Где ты взяла это письмо? – спрашиваю я, ходя взад-вперед по комнате Дэйзи.
– Оно лежало в моем почтовом ящике, а затем я нашла вот это час назад в пластиковом тубусе, который был воткнут между прибрежными камнями в конце гавани. – Из другого кармана она достает кусок бумаги и кладет его на кровать. Это то, что мы с Лео надеялись обнаружить у Дэйзи.
Еще один кусок карты.
– Это юго-восточная часть города, – указывает Лео, накрыв одеялом манекен, чтобы он перестал пялиться на нас. Он достает из кармана свой кусок карты и добавляет его к куску Куинн, затем делает мне знак приложить к ним свой. Теперь карта получилась почти полной. – Но здесь по-прежнему нет косого крестика.
– Косого крестика? – переспрашивает Куинн. – Ты думаешь, это карта сокровищ?
– Понятия не имею, – бормочу я и смотрю на Куинн.
Она одета в рваную футболку, рекламирующую музыкальную группу, которую я впервые вижу – судя по их виду, они поют в стиле скримо [7] , – и обута в потертые черные кеды «Вэнз» с неоново-зелеными шнурками. Это ужасный прикид, но почему-то на ней он выглядит классно. На ее лице, как всегда, застыла недовольная гримаса. Несмотря на фотографию на туалетном столике, на которой она улыбается, сейчас я не могу представить на ее лице улыбку.
7
Музыкальный жанр, вышедший из эмо и хардкор-панка. (Прим. ред.)
– Ты что, хочешь сфоткать меня? – спрашивает она в ответ на мой слишком пристальный взгляд.
– Ага, подумываю об этом, – отвечаю я. – Не обижайся, но я не понимаю, почему бабушка отдала этот кусок карты тебе.
С Лео хоть что-то понятно. У них с бабушкой была связь, и пусть я никогда ее не принимала, это не делает ее менее реальной. Но Куинн никогда не была знакома с бабушкой, по крайней мере, насколько мне известно.
– Этому должно быть какое-то объяснение, – говорит ей Лео. – Ты ведь все так же работаешь на свою мать, верно? В «Плюще»?
Ноздри Куинн раздуваются.
– И что с того?
Либо Лео действительно ничего не замечает, либо намеренно игнорирует ее едкий тон.
– Я знаю, что бабушка часто посещала проводившиеся там мероприятия. Вы с ней когда-нибудь разговаривали?
Куинн щурится и, кажется, готова броситься на него, чтобы свернуть шею. И, прежде чем она ринется в атаку, я поворачиваю разговор в нужное русло:
– Я не знаю, в чем тут дело и что означает эта карта, но нам необходимо понять закономерность. Очевидно, что есть еще кто-то, у кого находится последний кусок карты, стало быть, мы должны найти этого человека. Если, конечно, этот человек не найдет нас сам. – Я снова начинаю ходить взад-вперед
Она отводит взгляд от меня и устремляет его на фотографию, на которой улыбается вместе с Дэйзи. Быстро подойдя к туалетному столику, она хватает рамку и пялится, будто не может поверить своим глазам. Я пытаюсь зайти с другой стороны.
– Я знаю, что этой ночью ты искала Дэйзи, но, должно быть, ты знала, что я тоже нахожусь в этом доме. Я слыхала, что в городе уже разошлась новость о том, что доступ в особняк нам закрыт. Ты собиралась исполнить просьбу бабушки и найти меня?
Она отрывает глаза от фотографии – они у нее темно-карие, цвета эспрессо, и выглядят мягче, чем все остальное в ее облике.
– Не знаю. Я думала, что, может быть, сначала спрошу об этом Дэйзи. Чтобы выяснить, что известно ей. Мне казалось, что отправиться прямиком к тебе будет плохой идеей, ведь я знаю, как Дэйзи тебя ненавидит, так что она была бы в бешенстве. – Куинн переводит взгляд на Лео, и он делается ледяным. – Но теперь, когда я узнала, что слухи о романе Дэйзи с Кевом правда, я надеюсь, что она будет вне себя.
Я знаю, что кузина не любит меня, но теперь, когда Куинн сказала это вслух, боль вспыхивает в душе, хотя мне казалось, что я похоронила ее еще несколько лет назад.
– Я знаю тебя только по рассказам Дэйзи, – говорит Куинн, поставив фотографию обратно на туалетный столик. – Возможно, я просто хотела посмотреть, что собой представляет великая Лили Роузвуд.
– Не такая уж великая в данный момент, – честно отвечаю я, прислоняясь к туалетному столику. Я совершенно измотана, что наверняка заметно и по лицу, и по спине, которая обычно прямая, как стрела. Но сейчас я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не скукожиться. – Мне стало бы гораздо легче, если бы я поняла, почему бабушка решила вовлечь в это дело тебя.
Куинн молчит, неотрывно смотря на фото, пока мы с Лео переглядываемся.
«Ничего не говори», – приказывает мой взгляд. Она явно не хочет его слышать.
Наконец Куинн вздыхает и отворачивается от фотографии.
– В прошлом году на ежегодном Балу Гиацинтов, который проводится в «Плюще» в последнюю пятницу июня, мать здорово достала меня, – говорит она. – В этот вечер она всегда становится очень напряженной, поскольку на бал являются все богачи Роузтауна. Она все изводила и изводила меня на кухне из-за того, что я недостаточно быстро наполняла стаканы водой, так что я разозлилась и ушла. Гавань находится недалеко от «Плюща», и всякий раз, когда мне нужна передышка, я хожу туда и останавливаюсь на ее краю. Там есть только один фонарь, а дощатый тротуар просто обрывается возле прибрежных камней, так что в этом месте нет ничего, кроме воды.
Она делает глубокий вдох, как будто не может поверить, что рассказывает все это нам. Я помалкиваю, ожидая продолжения.
– Я не слышала, что за мной кто-то идет, но ко мне вдруг приблизилась твоя бабушка. Она чертовски меня напугала и чуть было не заработала удар локтем в лицо. Я думала, что она наорет на меня за то, что я оставила работу, но вместо этого мы просто… – На лице Куинн мелькает выражение странной меланхолии, прежде чем оно снова становится непроницаемым. – …поговорили. Мать всегда поливала ее грязью, скорее всего, она просто завидовала ее деньгам. Особенно в последнее время, ведь мы потеряли кучу инвестиций, когда разорилась компания твоего отца.