Охота за наследством Роузвудов
Шрифт:
– Элл понравились твои эскизы?
– Еще бы! – с гордостью отвечает Дэйзи. – Они потрясающие. На следующем заседании правления Элл собирается предложить создать целую линейку платьев.
Лео потрясает в воздухе кулаком, а Калеб хлопает в ладоши, выбравшись из бассейна. Я опускаю голову, чтобы скрыть пылающее лицо, все еще до конца не веря, что модели, которые я придумала, действительно получат шанс оказаться на вешалках в магазинах.
Куинн сидит в кресле под огромным пляжным зонтиком. Она торжествующе улыбается, Дэйзи отвечает ей тем же, и они смотрят друг другу в глаза, делая это, пожалуй, слишком долго.
Майлз выныривает на поверхность, его
– Чему это мы радуемся? – спрашивает он.
– Наши любимые миллионерши скоро станут еще богаче, – отвечает Лео с игривым блеском в серых глазах.
Майлз одобрительно кивает, и на его лице играет непринужденная улыбка, когда он присоединяется к нам.
– Это хорошо. Я тоже рад.
– Мы уже можем пообедать? – спрашивает Куинн, щелкнув Лео по уху. – Я умираю с голоду.
Он закатывает глаза, но на его лице нет и тени недовольства, когда он берет тарелку со стола, уставленного… ну, в общем, какой-то едой. Мне пришлось оставить работу в кулинарии, потому что я слишком занята, а вот Лео работает там сейчас вместе с Майлзом. Правда, большую часть времени он проводит на кухне, создавая какую-то необычную снедь на пару с Нонной. После того как он чуть не погиб, он восстал против родителей, отказавшись принимать участие в их семейной вражде.
Из небольшого динамика тихо звучит песня «Прелестная Кэролайн». Глаза Дэйзи загораются, а я усмехаюсь, но по-доброму. Как и ей, мне теперь нравится эта песня, кроме разве что тех случаев, когда она заставляет меня во все горло кричать: «Бам– бам-бам».
Но сегодня она щадит меня, а Калеб с сомнением на лице разглядывает творение Лео.
– Я думал, что мы будем есть сэндвичи с сыром, поджаренные на гриле.
– Это лучше, – говорит Лео, взяв ломтик домашнего хлеба на закваске с расплавленным оранжевым сыром на корочке. – Это деконструированные начос. Я приготовил их вместе с Нонной на прошлой неделе. Отведай его.
Куинн берет один ломтик. Она всегда с готовностью пробует блюда, приготовленные по причудливым рецептам Лео.
– Неплохо, – заключает она, жуя.
– Ты говоришь это без особого энтузиазма, – замечает Майлз, тоже взяв ломтик хлеба с расплавленным сыром.
Я продолжаю стоять, прочищая горло.
– Я хочу поговорить с вами всеми кое о чем.
– Мы хотим, – поправляет меня стоящая рядом Дэйзи.
– Вы хотите порвать с нами? – шутит Майлз.
– Вы разозлились из-за лопнувшего матраса в виде фламинго? – спрашивает Лео. – Это сделал не я, а Куинн.
Она тычет его локтем в бок, и он охает.
– Не я придумала покататься на нем, как на серфе, да еще в бассейне.
– Это не из-за фламинго, – говорю я, хотя, черт возьми, мне очень нравилась эта надувная игрушка. – Речь идет о деньгах, которые бабушка оставила для вас.
Моя прямолинейность заставляет их замолчать и округлить глаза.
– Понятно, – говорит Лео. – Но ты же знаешь, мы твои друзья. Мы тут не за этим.
– Мы знаем, – соглашается Дэйзи. – Но вы все равно получите свои доли. И ты тоже, Майлз, поскольку мы не смогли бы завершить поиски без тебя. Простите, что на это ушло столько времени. Сначала надо было проделать кучу скучной банковской работы.
Я знаю, что они мои друзья. Знаю. Но глубоко во мне все равно сидит крупица страха, что они бросят меня, как другие друзья, после того как умер отец. Я делаю глубокий вдох.
–
У них отваливаются челюсти.
– Думаю, все путем, – говорит Калеб, тяжело дыша. – Это куча денег.
– Да, это звучит чертовски приятно, – соглашается Лео.
– Это еще не все. – Дэйзи кивает мне, чтобы я продолжила.
Я заставляю себя говорить бесстрастно, деловито, как будто это всего лишь еще одно заседание:
– Немалая часть этих денег в настоящее время вложена в акции «Роузвуд инкорпорейтед». Ясное дело, что вы не обязаны оставлять все как есть. Но если вы сделаете это, то станете акционерами компании, как Дэйзи и я. Вы будете расти вместе с компанией, и мы с удовольствием подыщем вам такие роли в «Роузвуд инкорпорейтед», которые соответствуют вашим интересам. Так что, если вы захотите, то сможете когда-нибудь работать в ней, что рассчитываем сделать и мы. Особенно если эта новая линия платьев будет иметь успех. В этом случае в следующие четыре или пять лет нам понадобится гораздо больше сотрудников, чем сейчас. Нам нужны люди, которым мы можем доверять. Вы, разумеется, поступите в университеты, закончите их, получите степени, и при этом ваша учеба и расходы будут оплачены.
– Серьезно? – спрашивает Майлз.
– Вам необязательно решать эти вопросы сейчас, – добавляет Дэйзи.
Лео смотрит на меня своим особым взглядом, как будто видит меня насквозь. Я не могу эгоистично не желать, чтобы он выбрал второй вариант, своего рода привязь, дабы удержать его рядом с собой. Мы все еще пробираемся сквозь туманное пространство, где остаемся друзьями, которые время от времени целуются и обнимаются, пробираемся к чему-то большему. Но он уже стал в моей жизни постоянной величиной, человеком, на которого я могу положиться.
Теперь я научилась это делать.
В конце концов он пожимает плечами.
– Мне легко ответить на этот вопрос. Я смогу тусоваться с моими любимыми девушками? Заметано, я согласен.
Я не могу удержаться от улыбки, и мои щеки заливает краска от огромного облегчения.
– Эй. – Куинн изображает обиду. – Я же тоже твоя любимая девушка.
– Только когда ты не достаешь меня по поводу обеда. – Он широко улыбается.
– По-моему, это здорово, – говорит Майлз с неизменной улыбкой. – Спасибо.
Дэйзи с надеждой смотрит на Куинн.
– Мне надо это обдумать, – отвечает та.
Дэйзи хмурится, и Куинн сдает назад.
– Не то чтобы это не звучало заманчиво. Но мне не хватает путешествий, и я могу захотеть учиться за границей, так что… – Она пожимает плечами. – Но все равно спасибо.
– Конечно, – отвечает Дэйзи.
Ясно, что она рассчитывала на немедленное «да», как в случае с Лео, но Куинн не из тех, кто всем всегда говорит «да». Дэйзи должна понимать это лучше, чем кто-либо, ведь они договорились восстанавливать дружбу медленно, потихоньку, несмотря на то что между ними все еще существует недопонимание. Просто они обе слишком упрямы, чтобы это признать.