Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники
Шрифт:
Он подошел к ней сзади, и она почувствовала, как он раздвигает ее красные исхлестанные ягодицы. Последовала боль, еще более сильная, чем все предыдущее. Он вошел в нее самым противоестественным, извращенным путем, разрывал ее на части. Страшная боль охватила внутренности Луизы, и в ней нашлись новые силы, чтобы кричать, кричать…
Наконец он снял ее с треножника, закутал в одеяло и отнес вниз по лестнице. И, ни слова не сказав, оставил в кровати, в слезах. Утром, с трудом добравшись до туалета и сев на резное сиденье, она обнаружила, что по-прежнему кровоточит.
Семь
Ей потребовались месяцы, чтобы набраться храбрости, но наконец она пошла к Элизе и рассказала, как обращается с ней минхеер. Она задрала юбку и повернулась, чтобы показать шрамы на спине. Потом нагнулась и показала красный, воспаленный задний проход.
– Прикройся, бесстыдная шлюха, – закричала Элиза и ударила ее по щеке. – Как ты смеешь клеветать на такого великого и доброго человека? Я немедленно доложу об этом минхееру, а пока велю Сталсу закрыть тебя в винном погребе.
Два дня Луиза провела на каменном полу в темном углу погреба. Боль ниже спины грозила поглотить всю ее душу. На третий день за ней из города явились сержант и трое солдат из городской стражи. Когда ее выводили во двор кухни, она поискала взглядом Гертруду, Элизу или Сталса, но не увидела ни их, ни других слуг.
– Спасибо, что спасли меня, – сказала она сержанту. – Еще день я бы не перенесла.
Он бросил на нее загадочный взгляд.
– Мы обыскали твою комнату и нашли украденные тобой драгоценности, – сказал он. – Какая чудовищная неблагодарность по отношению к человеку, который был так добр к тебе! Посмотрим, что скажет магистрат.
Магистрат страдал от последствий вчерашних вечерних излишеств. Он был одним из пятидесяти гостей на приеме в Хоис-Брабанте, чьи погреба и стол славились по всем Нидерландам. Коэн ван Риттерс был его старым другом, и магистрат сердито посмотрел на молодую женщину, которую привели к нему. Накануне вечером Коэн говорил с ним об этой девчонке, пока они курили сигары и приканчивали бутылку старого коньяка. Магистрат нетерпеливо выслушал отчет сержанта о найденных доказательствах; сержант положил перед ним сверток с украденными драгоценностями, найденный в комнате Луизы.
– Подсудимая приговаривается к пожизненной каторге в Батавии, – вынес решение магистрат.
«Золотая чайка» стояла в гавани, готовая к отплытию. Из суда Луизу отвели прямо на корабль. Там ее встретил старший надзиратель. Он внес ее имя в список, потом двое его людей надели на ноги девушке цепи и отвели ее на нижнюю палубу.
И вот теперь, почти год спустя, «Золотая чайка» стоит на якоре в Столовом заливе. Даже сквозь толстые дубовые доски борта Луиза расслышала окрик:
– Шлюпка с продуктами. Разрешите причалить?
Она очнулась после долгой задумчивости и всмотрелась в щель крышки орудийного порта. И увидела шлюпку, в которой гребли к кораблю несколько черных и белых. На носу стоял высокий широкоплечий головорез,
Глядя, как тяжело груженная продуктами шлюпка причаливает к борту корабля, Луиза с тоской вспоминала замечательный вкус сырой рыбы. Послышался стук, крики, заскрипели лебедки, офицеры выкрикивали приказы. Луиза в щель видела, как на борт поднимают корзины и ящики со свежими продуктами. Она чувствовала запах фруктов и свежезамаринованных овощей. Рот ее наполнился слюной, но она знала, что большая часть этого изобилия пойдет в офицерскую столовую, а то, что останется, – матросам и тюремщикам. И ничего не дойдет до заключенных. Как и раньше, они будут получать сухари, изъеденные долгоносиками, и соленую свинину, кишащую червями.
Неожиданно она услышала стук в крышку орудийного порта дальше по палубе и мужской голос, произносивший негромко, но настойчиво:
– Луиза! Есть здесь Луиза?
Прежде чем она смогла ответить, другая женщина завопила в ответ:
– Ja, дорогой, я Луиза. Хочешь попробовать мой горшочек с медом?
Все рассмеялись.
Луиза узнала мужской голос. Она пыталась перекричать хор грязных предложений и обвинений, но женщины заглушали ее со злобной радостью, и она поняла, что ее не услышат. С растущим отчаянием она всматривалась в щель, но поле зрения было ограничено.
– Я здесь! – кричала она по-голландски. – Я Луиза!
Неожиданно перед ней появилось его лицо. Он, должно быть, стоял на банке шлюпки, пришвартованной сразу под портом.
– Луиза? – Он прижался глазом с другой стороны щели, и они посмотрели друг на друга с расстояния в несколько дюймов. – Да. – Он неожиданно рассмеялся. – Голубые глаза! Ярко-голубые глаза.
– Кто ты? Как тебя зовут?
Повинуясь какому-то порыву, она заговорила по-английски.
– Ты говоришь по-английски?
– Нет, болван, по-китайски! – рявкнула она в ответ, и он снова рассмеялся. Судя по голосу, он был человек властный и дерзкий, но это единственный дружелюбный голос, какой она услышала за год.
– Какая ты бойкая! У меня есть для тебя кое-что еще. Можешь открыть эту крышку? – спросил он.
– Когда сверху смотрят все стражники? – в ответ спросила она. – Если увидят, что мы разговариваем, меня изобьют.
– Нет, нас скрывает крутизна борта.
– Подожди, – сказала она и вытащила свой кинжал. Быстро перерезала последние волокна, которые еще удерживали на месте замок. Потом откинулась назад, прижалась босыми ногами к крышке порта и надавила изо всех сил. Петли заскрежетали и подались на несколько дюймов. Она увидела его пальцы: он пытался сделать щель пошире.