Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

Смит Уилбур

— Я не поплыву с этим пронырой, — заявил один. — Ему перерезать горло — одна забава.

— Тебе тоже, Вилли Макгрегор.

— Да, но я не пользуюсь отравленным лезвием, как Сэм Боуэлз.

— Поплывешь с тем, с кем прикажет Канюк, и конец твоему брюзжанию, — ответил его товарищ и остановился у дерева, за которым прятался Аболи. Он поднял свою набедренную повязку и принялся шумно мочиться на ствол. — Клянусь яйцами дьявола, я буду рад убраться отсюда даже с таким капитаном, как Сэм Боуэлз. Я уплыл из Шотландии,

чтобы не копать уголь, а тут снова копаю ямы.

Он энергично стряхнул капли, и оба ушли.

Аболи подождал, пока они не уйдут достаточно далеко, и подполз к задней стене хижины. Он увидел, что она обмазана необожженной глиной и с основы из переплетенных ветвей местами отпали куски. Он медленно пополз вдоль стены, проверяя каждую щель стеблем травы, пока не нашел сквозную. Тогда он прижал губы к щели и прошептал:

— Джири!

По ту сторону послышалось неожиданное движение, и мгновение спустя Аболи услышал испуганный шепот:

— Это голос Аболи или его призрака?

— Я живой. Потрогай мой палец. Он теплый. Это не рука мертвеца.

Они шептались почти час, прежде чем Аболи оставил хижину и пополз назад по берегу. Потом, как выдра, скользнул в лагуну.

Рассвет уже окрасил небо в цвета лимона и спелого абрикоса, когда Аболи поднялся на холм, туда, где оставил Хэла. Хэла в пещере не было, но когда Аболи негромко крикнул по-птичьи, Хэл вышел из-за лиан с саблей в руке.

— Есть новости, — сказал Аболи. — На этот раз боги были к нам милостивы.

— Рассказывай! — нетерпеливо сказал Хэл, пряча саблю в ножны. Они сидели у входа в пещеру, откуда открывался вид на всю лагуну, и Аболи подробно пересказывал все, что узнал от Джири.

Хэл вскрикнул, когда Аболи описывал убийство капитана и моряков с «Золотого куста» и как Сэм Боуэлз, словно котят, топил раненых в лагуне.

— Даже для Канюка от этого несет самим адом.

— Не все убиты, — сказал Аболи. — Джири говорит, что многие заперты в трюме «Золотого куста». — Хэл задумчиво кивнул. — Еще он говорит, что Канюк отдал командование «Золотым кустом» Сэму Боуэлзу.

— Клянусь небом, этот негодяй быстро возвысился! — воскликнул Хэл. — Но все это нам на руку. «Золотой куст» стал пиратским кораблем, и мы имеем право его захватить. Однако охотиться на Канюка в его собственном гнезде — дело опасное.

Он надолго замолчал. Аболи не мешал ему.

Наконец Хэл поднял голову, и было ясно, что он пришел к какому-то решению.

— Я дал клятву отцу никому не открывать того, что сейчас покажу тебе. Но обстоятельства изменились. Он простит меня, я знаю. Ступай за мной, Аболи.

Хэл спустился с холма и повернул к реке. Они нашли тропу, проложенную бабуинами, и по ней спустились на дно речного ущелья. Здесь Хэл пошел вверх по течению; чем дальше они уходили, тем выше и круче становились утесы. Через каждые несколько

сотен ярдов Хэл останавливался и осматривался и наконец довольно хмыкнул, увидев сухое дерево. Он шел вброд вдоль берега, пока не поравнялся с деревом, потом выбрался на берег и начал подниматься.

— Куда ты, Гандвейн? — вслед ему спросил Аболи.

— Иди за мной, — ответил Хэл. Аболи пожал плечами и тоже начал подниматься. Он усмехнулся, когда Хэл неожиданно протянул вниз руку и помог ему подняться на узкий карниз, не видный снизу.

— Пахнет логовом капитана Фрэнки, — сказал Аболи. — Канюк избавил бы себя от многих хлопот, если бы поискал здесь, а не копал ямы в роще, верно?

— Сюда.

Хэл продвигался по карнизу, прижимаясь спиной к стене. Перед ним открывалась стофутовая пропасть. Добравшись до места, где карниз расширялся, он остановился, осматривая камни, закрывавшие вход.

— Посетителей не было, даже обезьян, — с облегчением сказал он и принялся доставать камни из отверстия. Когда образовалось достаточно широкое отверстие, он прополз в него и в темноте ощупью нашел кремень, стальной ящичек и свечу, оставленные отцом на выступе над головой. При третьем ударе стали о кремень вспыхнул огонь. Хэл зажег свечу и высоко поднял ее.

Аболи рассмеялся, глядя в желтом свете на груду ящиков и мешков.

— Ты богатый человек, Гандвейн. Но какая польза тебе сейчас от этого золота и серебра? На него не купишь ни еды, ни корабль, чтобы увезти все это.

Хэл подошел к ближайшему ящику и открыл крышку. В свете свечи блеснули золотые слитки.

— Отец умер, чтобы оставить мне это наследство. Но я предпочел бы нищету, лишь бы он был жив. — Он захлопнул крышку и посмотрел на Аболи. — Что бы ты ни думал, я пришел сюда не за золотом, — сказал он. — Я пришел за этим. — Он пнул стоявший рядом бочонок с порохом. — И за этим! — Он показал на груду мушкетов и сабель, стоявших у стены в глубине пещеры. — И за этим тоже!

Он подошел к груде канатов и запасных снастей и выбрал манильский трос, каким они пользовались с отцом. Проверил его крепость, обернув спину и растягивая руками и плечами.

— Канат прочный, нисколько не сгнил. — Он бросил его. — Теперь у нас есть все необходимое.

Аболи сел рядом с ним на ящик.

— Значит, у тебя есть план. Тогда поделись им со мной, Гандвейн.

Он внимательно слушал, пока Хэл излагал ему свой замысел, раз или два кивнул и внес несколько предложений.

Тем же утром они направились в лагерь и, двигаясь быстро, а по большей части бегом, добрались до места сразу после полудня. Сакина увидела, как они поднимаются по холму, и побежала навстречу. Хэл подхватил ее и поднял, потом спохватился и осторожно поставил на землю, словно она из паутины и легко может порваться.