Охота за тенями

Гуминский Валерий Михайлович

— Да Александр ещё десять лет протянет без проблем. С Владиславом нормально. Там другое… Ладно, иди давай, займись Назаровым. И держи меня в курсе. А Борьку я отправлю в Гатчину, пусть там ревизию складов проведёт. Заодно и остынет. Развоевался.

Петербург

Где они сейчас находятся, потайник не знал. Да и произошедшее вспоминал сквозь зубовный скрежет. Враг просчитал его шаги и переиграл — это надо было признать. Сейчас, когда злость и раздражение улеглись, стало понятно, что Полозова вели две группы. Одна осталась на стоянке, ожидая возвращения Олега и Насти,

а вторая крутилась неподалеку от театра. Проще говоря, матёрый потайник лопухнулся, пусть даже противник использовал магию «скрыта». Свои проколы Полозов никогда не сваливал на обстоятельства. Хуже всего, сейчас с ним Настя, его жена. Вот за кого он боялся больше всего.

Пока Олег был в отключке, ему завязали глаза, как и Насте. Машина ехала, по его ощущениям, минут тридцать с остановками перед светофором. Значит, где-то за городом или на самых окраинах Петербурга. Потом несколько минут поворачивали то вправо, то влево. Остановились, послышался металлический звук и скрип, как будто открывали ворота. Потом им приказали выходить наружу, и подталкивая в спину, повели через двор, засыпанный снегом. Олег по хрусту лежалого наста сделал вывод, что они точно не в городской квартире, а на частном подворье. Возможно, дача или загородный особняк, потому что присутствовал подвал.

В каморке им сняли повязки и низкорослый, с покатыми плечами мужчина в полувоенном камуфляже предупредил, чтобы они не вздумали кричать, стучать в дверь и вообще лучше молча сидеть и ждать. Чего ждать, мужик так и не сказал.

Олег приложил ладонь к затылку и зашипел от боли. Ударили профессионально, голову не разбили.

— Болит? — участливо спросила Настя, сидя на поддоне с поджатыми ногами. Их тут было несколько штук, а ещё всякая домашняя рухлядь вроде старых стульев, каких-то ящиков с пустыми банками и развешанными по стенам берёзовыми вениками, от которых терпко пахло плесенью и застарелым банным паром. В дальнем углу лежали сваленными стопки газет.

— Терпимо, — ответил Полозов и сел рядом с женой, чтобы обхватить её за плечи и прижать к себе. — Главное, ничего не бойся. Хотели бы убить — сюда бы не везли.

— Кто это, Олежка? — удивительно, что голос у Насти был твёрдым, спокойным, а сама она не показывала свой страх. — Что им от нас надо?

— Думаю, наше похищение связано с Никитой. Опять что-то супостатам понадобилось, — сразу же ответил Олег. — Значит, будут шантажировать его и требовать каких-то уступок.

— А если требование будут подкреплять нашими отрезанными пальцами или ушами? — со страхом заметила Настя.

— Никита всё сделает правильно. Главное, не забудь порезать себе палец обо что-нибудь. Хорошо бы сейчас найти стёклышко. Сейчас приду в себя и поищу.

— Ты мне так и не объяснил, зачем это надо, — пошевелилась Настя. — Наведение портала?

— Можно сказать — да, — кивнул Олег. — Наша кровь сыграет роль стабильного маячка. И через несколько минут мы будем на свободе. Я же говорю, Никита давно уже продумал протокол действий на случай захвата своих родных или Слуг, к коим отношусь и я.

— Ты — побратим, — возразила девушка. — У тебя особая позиция в семье Назарова.

— Ну, формально я Слуга, но очень важный…

Настя негромко рассмеялась и ткнула его кулачком в плечо. Кажется, она приходила в себя, и в рассеянной темноте выражение её лица уже не выглядело таким трагическим. Олег снял пальто и бросил на поддон, приказав

жене ложиться и спать, а сам пошёл шуметь. Наощупь доковылял до двери и стал долбить по обшитому жестью полотну кулаком.

Через несколько минут послышался противный скрежет и металлический стук, дверь чуть-чуть приоткрылась. Внутрь прокрался желтоватый свет лампочки, вкрученной над дверным проёмом, и первым делом Полозов увидел на уровне глаз чёрный зрачок пистолета. А за ним маячила рожа недовольного охранника.

— Руки пообломать? — рыкнул он. — Чего шум устраиваешь?

— Принеси два одеяла, — надавил на него Олег. — Или даже три, обычных армейских. Здесь не солнечный пляж, вообще-то. Девушка может заболеть.

— Мне-то что? — хмыкнул стражник и попытался захлопнуть дверь.

Полозов, рискуя ногой, просунул кончик ботинка в узкую щель.

— Будь человеком, а не козлом, — проговорил он. — Я же не прошу у тебя ломик или топор, чтобы стену развалить и сбежать. Всего лишь укрыться на ночь. Или сколько вы нас тут собрались держать.

— Ногу убери, — более спокойно ответил стражник, и потайник выполнил его просьбу.

Дверь закрылась, опять загремел металл. Наверное, замок на петли навешивает. Полозов успел заметить с левой стороны выключатель и щёлкнул им. К сожалению, темнота не рассеялась скудным светом лампочки. Или перегорела, или намеренно выкрутили. Ладно, придётся подождать до утра, а потом поискать гвоздик или осколок стекла. Не зубами же прокусывать кожу. Хотя, он бы без проблем сделал это. Настя другой душевной организации, просто не сможет совершить над собой мелкое насилие. А вот стёклышком полоснуть по нежной коже — запросто.

Одеяла им всё-таки принесли. Целых четыре, и действительно — армейские, тёмно-синие, с полосками, грубоватые на ощупь, но зато теперь можно было расстелить их на поддонах и даже закутаться. Холодно не было, скорее — сыро. Откуда-то в подвал проникал воздух, а значит, есть вентиляция.

Настя пригрелась, приткнувшись к нему, и крепко спала, а Полозов раз за разом прокручивал в голове события последних часов. Выходило, что за ним следили от дома Бьянки. Иначе ничего не сходилось. Не зная человека, взявшего документы, невозможно так точно вычислить его и отслеживать каждое перемещение. За журналистку тоже было боязно, но не так, как за свою молодую жену. Хреново, если её начнут ломать, чтобы заставить Никиту действовать по нужному для противника сценарию. А если сейчас напали на особняк? Нет, им там ничего не обломится. Тамара, всё-таки, прозорливая женщина. Не стала отмахиваться от мнимой, казалось бы, угрозы, а послала в Петербург двух волхвов. Яна с Ромкой справятся. Да и «Химеру» просто так не пробить. Поднимет на ноги всю округу.

Усталость, головная боль и переживания сделали своё дело. Полозов сам не заметил, как задремал, попав в какое-то пограничное состояние. Вроде бы и спит, а организм бодрствует. И резкие прострелы в том месте, по которому пришёлся удар дубинки или носка, набитого песком, не давали расслабиться и отдохнуть.

Олег проснулся от знакомого уже металлического скрежета и противного тягучего скрипа двери, чьи петли не смазывали, наверное, со времён закавказских походов на турок. Серое утро тщетно пробивалось сквозь запылённое и забранное в решётку оконце, находившееся прямо под потолком, и скудно освещало небольшую каморку, в которой он и Настя провели уже несколько часов.