Охотница для оборотня
Шрифт:
– Да, - ответила я, когда мои пятки коснулись твёрдой поверхности, правда, для этого пришлось значительно прогнуться в пояснице.
– Теперь двигайся вправо, но ни в коем случае не отрывай ноги от стены, верёвки у нас нет, поэтому вряд ли я смогу тебя удержать. Поняла?
– Да, - чего ж тут непонятного? Либо слушайся указаний, либо… В лучшем случае смерть, в худшем – пытки и… тоже смерть. Выбор, в общем-то был очевиден. Мне хотелось жить.
– Тогда пошли.
Справа я слышала напряжённое дыхание Арона. И хотя боялась, что он быстрее меня пройдёт ловушку, и я одна останусь в темноте, всё
Сдвинуть чуть правую ногу, за ней левую. Один маленький шажочек за другим. Очень скоро все мои силы уходили на то, чтобы не сбиться с ритма, не перепутать последовательность и не прибавить хоть немного скорость передвижения. Спина упиралась в тёплые от магии камни. Поэтому очень скоро я согрелась, потом мне стало жарко, пот ручьями стекал под меховую куртку. Невыносимо хотелось её снять и идти дальше налегке, но невозможно было оторваться от этой проклятой стены, я будто вросла в неё спиной, затылком и ладонями.
Не знаю, сколько продолжалось это безумие, здесь, в кромешной тьме не было ощущения времени. Оно сливалось для меня в единый мучительный поток крошечных шагов. И когда изнурённая жарой, неудобной позой и неизвестностью, я уже была готова сделать рывок в пропасть и прекратить свои муки, эта пытка закончилась.
Арон потянул меня за руку, отрывая от проклятой стены, и я повалилась на утрамбованную землю, пытаясь отдышаться, чуть не плача от облегчения. Я стянула с себя меховую куртку и рубаху, оставшись в одних штанах. Сейчас мне было плевать, как я выгляжу, пусть бы даже здесь собралась целая толпа оборотней или Охотников, чтобы посмеяться над моим полуголым видом, я б не оделась. Арон ничего не сказал, значит, не возражает. Он дал мне несколько минут, чтобы более-менее прийти в себя, а затем потащил дальше.
Ещё дважды мы обходили ловушки контрабандистов. В одном случае пришлось ползти по земле, Арон запретил даже поднимать голову, в другом пришлось тяжелее – над землёй были натянуты верёвки на разной высоте, приходилось руками нащупывать перед собой путь, чтобы копьё или арбалетная стрела, или что там они придумали для незваных гостей, не прилетело нам с оборотнем в голову.
Мне казалось, что мы уже несколько часов бредём по этому проклятому подземелью, наверняка на Верден уже спустилась ночь, а нашему пути не видно ни конца, ни края. Причём не видно в прямом смысле.
Наконец Арон сделал мне знак остановиться.
– Одевайся, - велел он. – Мы пришли.
Я поспешила послушаться, потому что откуда-то ощутимо потянуло сквозняком. Неужели мы и правда пришли?
Снова зашуршал камень, и в переходе стало чуть светлее, по крайней мере, я сумела разглядеть растрёпанного Арона, перепачканного то ли в земле, то ли в закопчённой факелами паутине.
– Теперь ни звука, - прошептал он. – Иди за мной.
Мы оказались в каком-то подвальном помещении. В отличие от лаза в стене здесь было холодно, пахло сыростью и затхлостью, моя вспотевшая кожа начала мёрзнуть, и я поспешила запахнуть куртку. Только заболеть мне сейчас и не хватало.
В подвале было совсем пусто, только по периметру помещения стояли деревянные лавки без спинок и несколько столов. Даже представить не могу, для чего могло бы использоваться это помещение. Мы быстро прошли
Снаружи никого не было, поэтому оборотень, поднатужившись, потянул тяжёлую железную дверь, оплетённую орнаментом в виде решётки. Какой утончённый вкус у хозяина этого места!
Быстро выглянув в образовавшуюся щель, и убедившись, что никто так и не появился, Арон вытолкнул меня в узкий проулок, а сам закрыл за нами дверь.
16
Мы быстро прошли проулок и оказались в самом центре Вердена. Во всяком случае мне так показалось, поскольку вокруг нас была самая настоящая толчея. Люди куда-то спешили, толкались, суетились, по мостовой, выложенной тёмно-серым камнем, сновали телеги, кареты и всадники.
Снег, вытоптанный тысячами ног и копыт, смешался с грязью и превратился в отвратительного вида лужи, заполнявшие улицы и громко чавкавшие под сапогами, просачиваясь в малейшие щели подошвы.
В общем, Верден мне не понравился с первого взгляда.
– Не отставай, - сказал Арон и нырнул в поток людей. Я так боялась его потерять, что совсем не смотрела под ноги, наблюдая лишь за его лохматым капюшоном. Я и сама накинула свой капюшон, чтобы скрыть лицо, наверняка испачканное в подземелье. Я несколько раз в кого-то врезалась или кто-то врезался в меня, вслед мне неслась ругань и слышались проклятья. Но меня это совсем не волновало. Ведь главное – не потерять Арона из виду.
– Госпожа! – Вдруг услышала я удивлённое восклицание. Я бы не обратила на него внимания. Ведь кто мог обращаться ко мне в этом городе, кроме оборотня, сейчас как раз поворачивающего за угол? Но говоривший предусмотрительно заступил мне дорогу. Я подняла глаза и встретилась с молодым веснушчатым лицом, внимательно глядевшим на меня. Совсем ещё мальчишка, вряд ли достиг и восемнадцати лет. Его пристальное внимание к моей персоне исключало ошибку в обращении. – Хорошего дня, госпожа.
– Хорошего дня, - поздоровалась только потому, что не знала, как быть дальше. С одной стороны Арон уходил всё дальше, и я могла его потерять, с другой – этот юноша, похоже, знает меня ту, прежнюю. А значит, нужно его хорошенько расспросить. Но, возможно, это не что иное как хитроумная, ловко расставленная ловушка.
Вот бы порасспросить оборотня. Но он уходил всё дальше. И я попыталась обойти мальчишку, но он вдруг цепко схватил меня за руку, внимательно заглядывая в глаза.
– Госпожа, вы меня не узнаёте? – В его взгляде сквозила какая-то почти детская обида, будто я была его любимой тётушкой.
– Простите, я очень спешу, поговорим позже, - сказала первое, что пришло в голову, вырвала свой рукав из его неожиданно сильного захвата и бросилась догонять Арона.
Как оказалось, оборотень ждал меня за углом, схватив за шиворот, прижал к стене.
– Кто это? – Зло прошептал на ухо.
– Я не знаю, - совсем растерялась, события последних дней совсем выбили меня из колеи.
– Зато он тебя, похоже, знает. – Голос Арона всё ещё был злым, но теперь к нему примешивалась тревога. – О чём вы говорили?