Охотницы за сардиями или "Люди в чёрном" отдыхают
Шрифт:
– Почему вы так решили? Вспомните – она не хромала?
– Нет. Осанка. Походка… Это не старый человек, я уверен.
– Спасибо, Роман. Ещё раз извините, и... Вы очень помогли! – он пожал мужчине руку.
Внимательно просмотрев все записи, Лисовой вышел из гостиницы и отправился в отделение.
…
Они сидели в кабинете с Геной, устроив мозговой штурм на основе последних данных, добытых в результате повторного опроса свидетелей.
– Женщина в тёмной, длинной одежде. Везде! Все её видели, но никто не смог толком рассмотреть. Одни говорят – старуха,
– С чего ты взял, что это один и тот же человек? А если нет?
– Антон, один из свидетелей, сказал очень интересную вещь. После того, как старуха отпустила эту... Молякову?
– Так точно, - Гена кивнул.
– Так вот, он утверждает, что шла она бодро. Перестала хромать! Следовательно…
– Хромала, изображая старуху? И лица её никто не смог описать... – Стрелков почесал затылок.
– Чертовщина какая-то!
При этих словах дверь распахнулась, и в кабинет влетел Слава.
– Мистика! С-смотрите... – он положил на стол несколько фотографий.
Глава 30
Чертовщина продолжается…
– Уточкин! У тебя, сдаётся мне, слишком много свободного времени, – Гена, тяжело вздохнув, передал фотографии Лисовому. – Обычная радуга!
– Я не У-уточкин. Я Ч-чайкин…
– Радуга? – Евгений с интересом рассматривал фотографии. – Думаешь… от брызг?
– Тут радугой и не пахнет, – насупился фотограф. – Это, - Слава ткнул пальцем в яркие всполохи, - не п-поддаётся объяснению. Как и способности капитана С-сергеевой, – еле слышно добавил стажёр.
– А причём тут капитан Сергеева? – насторожился питерский опер.
– Если бы она не прыгнула с волнореза в воду и не исчезла на глубине...
– Так. Стоп! – Лисовой поднял руку. – Давай сначала.
– Я по просьбе товарища Фильковского отправился в морг...
– В конце рабочего дня? В морг?
Слава потупился.
– Давай колись.
– Ну, он просил к-кое-что Маргарите П-петровне передать... Я по набережной ехал, когда крик услышал. Ос-становился недалеко от волнореза. Смотрю, Марта Сергеева п-по волнорезу бежит... на ходу рюкзачок скинула и в воду п-п-прямо в одежде п-прыгнула! Её так долго не было, что я исп-пугался. Потом смотрю, а она уже около буйков вынырнула! Словно торпеда под водой пронеслась. Фотоаппарат у меня всегда под рукой. Я вынул. Хотел сфотографировать её, но меня кто-то толкнул, - Чайкин так увлёкся, что даже заикаться перестал. – Я фотоаппарат еле удержал и… В общем, случайно нажал - сфотографировал небо. Смотрю, Марта уже в сторону берега плывёт. Рядом с ней девочка на круге. Женщина молодая. И ещё двое мужчин...
– Каких таких мужчин? – Лисовому чем дальше, тем меньше нравился рассказ парня.
– Об-бычных... Т-такие, с-средних лет... Я подумал, зачем мне случайный кадр? Хотел удалить, но прежде посмотрел – привычка. Увидел эт-ти линии. На небе – ничего. Делаю снимок, тоже ничего не видно. Тогда я фотик под углом наклонил, -
Лисовой внимательно рассматривал снимки.
– Как тебе только в голову это всё приходит, а, пацан? Кто ты там… Уточкин. Чайкин…
– Ч-чайкин.
– Да я не об этом! Как тебе это в голову пришло – наклонить, снять… Что-то ты темнишь!
– Он не темнит, - заступился Гена за подопечного. – Он просто помешан на этом на всём. Короче, Уточкин, я тебе верю! Ты молодец. Сфотографировал радугу.
– Да не радуга это, Ген! – Лисовой разложил на столе снимки. – Вот, смотри! Видишь цвета? Розовый, сиреневый, лиловый... Яркие такие. Как сейчас молодёжь говорит – кислотные. Нет. Это не радуга...
– Ну и что это, по-твоему? – закатил глаза Стрелков. – Вот Уточкин, ты как выкинешь что-нибудь с этими своими…
– Я не… - начал Слава, но вдруг замолчал и стал быстро, сосредоточенно двигать снимки.
– С-смотрите!
– На купол похоже, - кивнул Евгений.
– Словно пляж и набережную чем-то прозрачным накрыли, - Гена даже рот открыл от удивления, он до последнего не верил, что в очередной «фотомистификации» Уточкина есть хоть какой-то смысл.
– В-видно только под оп-пределённым углом, - Слава, казалось, был на седьмом небе от счастья, вот только не понятно, с чего – всё ещё больше запуталось!
Опера восторг юного фотографа не разделяли. Что делать-то со всем этим? Докладывать? Кому? С этой мистикой всегда так – доложишь – отчитают, не доложишь – тем более… Вот и выбирай из двух зол меньшее.
Женя и Гена – оба всматривались в снимки, до тех пор, пока, наконец, не столкнулись лбами.
– Может, новое оружие испытывают? – предположил Чайкин, видя, как люди мучаются – придумать ничего не могут.
– Какое ещё оружие? – Гена схватился за голову.
– Ну, я н-не знаю... есть ядерное, есть х-химическое, а это… э-энергетическое...
Повисло тягостное молчание. Никто из оперативников не мог объяснить то, что они увидели на снимках.
– Нужен пирог! – бодро сказал Евгений.
– Какой ещё пирог? – хором спросили Гена с Уточкиным.
– Ну, вы, мужики, даёте, - рассмеялся Лисовой.
– Это ж… Классика! «Люди в чёрном»!
– Ааа… в-вот ты о ч-чём… Знаем такое, - улыбнулся Уточкин, прижимая к себе любимую камеру.
– Что говорил агент Кей агенту Джею? Помнишь?
Чайкин кивнул.
– Предлагаю сделать перерыв.
– Пирог так пирог, – сказал Гена как можно небрежней, дав себе обещание в обязательном порядке посмотреть «классику жанра», а то как-то перед питерским коллегой неудобно получается – вон Уточкин и тот знает...
– Геннадий! – Лисовой встал. – Где тут у вас самые вкусные пироги?
…
Они сидели на улице, под зонтиком. На столе - пузатый, фарфоровый чайник и блюдо с пирогами.
– Итак, что мы имеем? – начал Женя, отправив в рот огромный кусок сладкого пирога.
Что-что, а местные забегаловки Генка знал, как свои пять пальцев, в этом плане на него можно было положиться.