Охотник на демонов
Шрифт:
Калеб вдруг оттянул пальцем край левого рукава темной рубахи, представляя моему взору сияющий золотом узор – тонкую ветвь с изогнутыми листьями, опоясывающую его запястье. Он был таким ярким, что казалось, его можно было заметить с противоположного берега. Я любовалась этим рисунком, неосознанно желая прикоснуться к нему, до тех пор, пока он не потух и не скрылся с глаз, оставляя на своем месте чистую кожу. Поймав мой изумленный взгляд, Калеб беззлобно усмехнулся и решил унять мое любопытство:
– Да, моя мать была русалкой.
– Но почему ты не сказал нам об этом сразу? –
– Поверь, узнай они, что я рожден от союза демона и русалки, их желание принять меня в свои ряды не стало бы больше. У нас не приветствуется смешение кровей. Это рушит равновесие.
Калеб нервно сжимал и разжимал пальцы рук. Было видно, что вспыхнувшие в его голове воспоминания приносят ему боль. Но я не могла понять, почему он вдруг решил обо всем мне рассказать.
– Тогда я хотел вам сказать об этом, – продолжил мужчина. – Но отец считает, что ложь, возникшая по вине одного ребенка и уложившаяся с годами в головах всех демонов, не должна рушиться.
– Ложь о том, что ты рожден человеческой женщиной?
Калеб кивнул:
– Да. Двадцать пять лет назад, когда я появился на свет, моя мама вышла на берег, ждала моего отца, чтобы отдать меня ему. В то время на русалок была объявлена охота. Люди охотились на них, и мама боялась за меня. Отец говорил, что ей было трудно расставаться с нами, но иначе она поступить не могла… Она бы ушла в море, скрылась бы от людей, но… – На несколько секунд Калеб замолк, протяжно втянул в себя морозный воздух, кажется, с большим трудом сдерживая слезы печали, накопившиеся за все годы в его душе, а затем едва слышно продолжил: – Но нас увидел маленький демон. Он подумал, что моя мама – человек. Она не успела скрыться, а отец не смог ее защитить. Демоны нагнали ее и лишили жизни. Меня они пощадили, но ополчились против моего отца, желая лишить его статуса. Арон Ветрокрылый был единственным, кто знал правду. Он поверил Анориону, встал на его защиту, и вскоре демоны смирились с нашим существованием.
– Это ужасно… – выдохнула я, еще сильнее прижав к себе ноги. Все мое мировоззрение вдруг перевернулось с ног на голову. До этого момента демоны казались мне справедливыми созданиями, жаждущими мира, но сейчас я вдруг поняла, что многие годы они желали только мести. Смерть русалки – последствие их глубокой ненависти к людям. И разве возможно оправдать тех, кто убил невинную?.. – А они не видели этого знака, который присущ всем русалкам?
– К сожалению, отличительный узор появляется только тогда, когда русалка принимает свое истинное обличие и находится в воде. Меня это не касается – я могу его прятать, когда пожелаю. Но вот мама… Она не успела спрятаться в реке. А мертвое тело уже было не способно принять настоящий облик.
– Но почему твоя мама не забрала тебя с собой? – вновь поинтересовалась я, негодуя из-за несправедливости совершенного поступка. – Разве в море вы были бы не в безопасности?
– Я не могу дышать под водой, – серьезно ответил Калеб. – Да, я способен находиться там долгое время, дольше, чем демоны
– Но ты не такой, как они, – отрезала твердо. – И не такой, как демоны. Ты особенный, Калеб. – Я слегка улыбнулась, поймав взгляд ясных голубых глаз, и добавила ободряюще: – Ты намного человечнее людей и намного справедливее демонов.
Я застала на смуглом мужском лице благодарную улыбку и почувствовала, как легкость окутывает мое тело. Кажется, сейчас мне не хватало именно этого – душевного разговора с другом.
Некоторое время мы сидели в молчании, смотря вдаль, а затем я тихо спросила:
– А кто-нибудь, кроме меня и моего отца, еще знает об этом?
– Кайлан, – сразу ответил Калеб.
Даже неудивительно. Я уже давно заметила, что Кай не бросает на Калеба недовольные взгляды, да и отношение короля к полукровке стало более уважительным, не столь враждебным, как отношение остальных демонов.
– Прости, что рассказал тебе об этом. Знаю – мне не следовало этого делать. Но мне очень хотелось с кем-нибудь поделиться.
– И почему выбор пал на меня, а не на Далию, например?
– Ну… – неуверенно протянул Калеб, и я заметила, как к его щекам прилила кровь – ну прям точь-в-точь как у Далии. – Она такая впечатлительная в отличие от тебя. Я расскажу ей. Обязательно… Но только потом, когда осмелюсь.
– Я сделаю вид, что была не в курсе, – улыбнувшись, сказала я и поймала лукавый взгляд Калеба. – И очень удивлюсь.
– Да, пожалуй, так будет лучше, – улыбнулся в ответ мужчина, а после, осененный какой-то мыслью, воодушевленно спросил: – А ты знала, что демоны живут гораздо дольше других существ?
Изогнув одну бровь, я вытянула онемевшие ноги и оперлась сзади на руки.
– Судя по тому, что нам с Далией сейчас около сорока лет, но выглядим мы намного моложе, я догадывалась об этом. А сколько живут полукровки?
– Ну, я даже не знаю, – сказал Калеб, задумчиво нахмурив брови. – Двести лет для русалок – предел. А вот демоны живут очень долго. Отец рассказывал, что один демон из рода Перворожденных дожил аж до двух тысяч лет. Сколько же всего он повидал за столь долгую жизнь…
– А сколько лет Каю? – невольно вырвалось у меня, и я тут же поджала губы, испугавшись своего внезапного интереса.
Кажется, Калеб и сам не знал ответа на этот вопрос. Насупившись, он отрицательно покачал головой:
– Не знаю. Надо будет спросить. Но есть вероятность, что после этого я лишусь языка.
Мужчина прыснул со смеху, а я не сдержала легкой улыбки, не сомневаясь в том, что Каю не понравится проявленный интерес к его персоне.
Почему-то на этой ноте наш разговор подошел к концу. Еще немного посидев в тишине, любуясь сплошной россыпью звезд на густо-синем небе, Калеб пожелал мне спокойной ночи и, не решившись уговаривать меня вернуться в пещеру, ушел, оставив одну.